| › › ›
- он будет художником! - истерично визжит мать.
- нет, он будет адвокатом. - холодным тоном, не терпящим возражений отрезает отец.
- может он сам выберет кем будет? - нерешительно подаёт голос сестра и тут же замолкает под взглядами взрослых.
- хуй вы угадали, он сопьётся в 25, лол. - загадочно улыбается жизнь.
- хули вы тут распизделись? меняйте подгузник. - это плачет обосранный двухмесячный ник.
› › ›
у ника, если так подумать, было всё для классного старта: нью-йорк, довольно богатые родители, неплохая генетика, талант к обучению и хорошие мозги. направить всё это в правильное русло, хорошенько шлифануть приличным обучением и щепоткой упорства - мог бы выйти толковый конгрессмен или даже будущий президент сша. вот только есть очевидный нюанс. ребёнок, в которого пытаются запихнуть все свои нереализованные планы на жизнь, рано или поздно пошлёт всё к чёрту или у него отъебнёт крышку, что, собственно, и произошло.
не сразу, разумеется. но дрочево с детства, когда тебя пихают во все творческие кружки и заставляют быть лучшим во всём, постепенно делает своё дело. свободного времени - полтора часа перед сном. свободных мыслей - ноль до момента, пока не закончишь университет.
› › ›
- как мы вам завидуем, не ребёнок - золото. - сокрушаются друзья матери, чья дочь в 16 уже сделала аборт. они называют ника гениальным ребёнком, когда на очередном ужине он играет лунную сонату. безукоризненно, ни единой фальшивой ноты. если ошибётся - мать оттрахает ему мозг почище любой припизднутой карен в период очередного обострения.
они просто не в курсе, что это именно он оприходовал их дочурку в перерыве между дополнительными занятиями в школе. иначе бы ему точно настал пиздец.
старшая сестра весь вечер пытается делать серьёзное лицо. у неё, кстати, получается. курсы актёрского мастерства не прошли даром. на выходные она заберёт его к себе, она уже взрослая, ответственная и родители в ней души не чаят. она уж точно присмотрит за ним.
ванесса даст ему очередной косяк и присядет на уши на предмет того, что ему надо потерпеть ещё немного. всего-то надо закончить школу и университет, попользоваться их кошельком, а потом свалить в закат.
хорошая сестра, очень мудрая. ник любит её больше всех на свете и это взаимно. его последние нервные клетки держатся на её поддержке.
› › ›
в универе он впервые выдыхает, вырываясь из тотальной опеки и получая гораздо больше свободы. родители проглотили тот факт, что он пошёл на экономический. язык цифр ему более понятен, чем всё это абстрактное творчество, от которого уже блевать тянет.
зато продолжает быть тем самым отличником, которого обожают профессора. ник умеет учиться и зубрить, этот скилл выбит зубилом у него на подкорке, а рефлексы собаки павлова никуда не делись. объебёшься - тебе вынесут мозг и доведут до нервного срыва.
жизнь вне учёбы, однако, потихоньку начинает катиться по наклонной, что было весьма ожидаемо. тусовки, наркота, беспорядочные половые связи - всё это пока ещё не переходит в терминальную стадию, но уверенно мчится к ней. у ника получается склеивать то, что склеить сложно, но это только пока.
всеми правдами и неправдами он доводит дело до конца, являясь лучшим выпускником на своём курсе.
› › ›
а потом срывается с цепи. предсказуемо. как только твёрдая родительская хватка, выработавшая определённый фетиш и пару сексуальных извращений отпускает его горло, он будто назло, нарочито показательно пускается во все тяжкие.
вряд ли его простили за то, что он спёр у родителей кучу бабла, но в полицию заявлять не стали.
ники же свалил тусить на ибицу, где в наркотическом и алкогольном угаре замутил с немцем, не выходя из этого состояния, заключил с ним брак в нидерландах и пару лет после этого прожил в германии, после чего вернулся обратно в сша, где и продолжил кутить.
в 25 всё же спился и не без активной помощи сестры отправился на принудительное лечение. за следующие несколько лет вся эта ситуация повторится ещё несколько раз, поскольку из этого штопора выйти он уже не в силах.
› › ›
всё меняется почти случайно. как говорится, ларчик открывался достаточно просто и нику оказалось достаточно однажды проснуться в собственном говне и рвотных массах в каком-то непонятном притоне в лос-анджелесе. и до дальнейшей внезапной истории успеха тут пиздец как далеко. это вообще не она, если честно. это просто очередной рехаб, заёбаное вусмерть лицо сестры, будто постаревшей разом лет на пять и наступившее понимание, что дальше так продолжаться не может.
› › ›
спустя год после этой херни он переберётся в миннеаполис и начнёт всё с нуля, с минимальным количеством бабла в кармане, выданным сестрой на первое время и небольшой протекцией, чтобы попасть на работу хотя бы куда-нибудь, пускай и по знакомству.
спойлер: если кто-то ждёт, что тут начнётся карьерный взлёт, то ничего подобного нет и в помине. ники вырос не в крутого топ-менеджера, а в самую обыкновенную заебашку на должности чуть выше среднего, где карьерный рост и закончится. гений, которому пророчили великое будущее, стал обычным офисным планктоном. какая неожиданность, правда?
пост пять лет назад мне уже было глубоко похер. плевать на то, где она. как она. что она испытывает. на то, что я подавляю её. пять лет назад я уже ненавидел её. окончательно и бесповоротно принял ту часть себя, которая захватывает власть и помогает мне жить с помощью отрицательных эмоций. подружился с той мразью внутри себя, которую уже давно видели другие, но ещё не понимали, что это уже не тот макс, которого они привыкли видеть всю жизнь. пока все принимали это за усталость и стрессы, пока мы с лори на семейных собраниях сидели в обнимку и улыбались, смеялись над шутками и живо что-то обсуждали, я щедро откармливал этого монстра, который прислонившись к моей черепной коробке изнутри орал, как он ненавидит девушку рядом. пока все ещё думали о том, что у нас всё хорошо, мы уезжали вместе, а где-то посреди дороги разъезжались по собственным квартирам, едва ли не желая друг другу смерти на прощание. нет, не той как обычно, а самой настоящей, бесповоротной и окончательной. и от того всё более смешно, что все вокруг, кажется, думают о том, что у нас всё нормально. интересуются как наши дела, совершенно не подозревая о том, что в последний раз дела хорошо у нас были в тот день, когда я умер за неё.
сейчас...сейчас я смотрел на неё и думал о том, что хочу пустить ей пулю в голову. смотря на кривую усмешку, слушая её спокойный голос. слыша мотивацию. пожалуй единственное, что меня останавливало от выстрела — не очень-то большое желание умирать ещё раз самому. забавно, как меняются эти отношения. когда от выстрела тебя удерживает лишь один момент и связан он не с человеком, которого ты когда-то раньше любил. просто нежелание перерождаться заново и искать новую одежду, бегая по квартире голым. хотя я не был уверен в том, что по итогу я не сделаю этого, поддавшись первому порыву. я ненавидел эти сложные эмоции, когда одна часть тебя прямо таки орёт о том, что скучала, а вторая сейчас может не убить, а тупо выжечь глаза этой стерве и оставить её жить с этим дерьмом, чтобы было не так уж и просто. разорвать эту чёртову связь, послать нахуй её, послать нахуй свою семью и жить для себя. забыть как страшный сон и, может быть, когда-нибудь оправиться от собственного прошлого. убить её и успеть пустить себе в голову золотую пулю, сделав весьма интересный сюрприз. причём, что-то мне подсказывало, что если бы не этот взгляд и не этот ответ, то сейчас я бы пришёл в себя. обнулился до того состояния, когда был бы способен обнять её. стать тем самым максом, который видел в людях хорошее и любил свою лори. но нет. злость только усилилась. будто всё это не помогло. я не знал, что происходит.
| |
