— когда врёшь людям, надо запоминать кому и что врал. слишком много мороки. — джинву улыбается в ответ на чужой комплимент. всё ещё искренний донельзя, хотя успевший ввернуть полуправду, которой очень легко придерживаться. слишком безопасную, пока все уверены в том, что он просто очень быстрый и незаметный. он может отследить каждого, к кому прикрепил своего теневого солдата, может увидеть кто и чем сейчас занят, но, говоря откровенно, ему не интересно и не нужно подглядывать. всё это — не более чем меры предосторожности и удобства. его маленькая армия кроется не только в тени людей, но и в определённых ключевых местах для того, чтобы он мог иметь возможность перемещаться в совершенно разные точки южной кореи. с текущим откатом его способности это дело всё же не быстрое, а потому пользоваться ей приходится с некоторой осторожностью, разумно предполагая, что срочная проблема может возникнуть в самый неподходящий момент. интересно, как её развить до максимального уровня?
— глупо было бы кусать руку, которая даёт то, что тебе необходимо и решает некоторые проблемы. скажу честно, господин чой, в какой-то момент я упёрся в стену и не знал, что мне делать дальше, а потому вашу помощь очень сложно переоценить. — он улыбается мужчине. всё ещё не готов и не собирается раскрывать хотя бы даже часть правды, о которой не знает никто, но это не так уж и важно. важно только то, что он получает желаемое, пускай и при вмешательстве со стороны. чжонъин сейчас делает для него больше, чем он может сделать сам. он и так ему должен, но всё ещё даже не представляет ценник в конце. получается, лишь на самую малость смог расплатиться информацией про охотницу чха, но это не более чем капля в море.
— ну я же не репортёр. — парень тихо смеётся. — про утечки мне неизвестно, но, думается мне, рано или поздно эта информация всё равно всплывёт наружу. люди имеют склонность задавать вопросы и догадываться о чём-то. даже господин гунхи, пусть и не спрашивал меня ни о чём, думаю, всё равно поймёт. будем честны, я не тот человек, которому хватит мозгов играть на столь высоком уровне. — сон улыбается, допивая кофе в чашке. он даже не пытается разгадать человека напротив, никогда не умел играть в эти игры, где может быть и два, и три дна. довольствуется только тем, что сейчас они на одной стороне, но держит в голове мысль о том, что рано или поздно всё может измениться. не паранойя, но разумная предосторожность, поскольку этот новый мир и его правила ему совершенно незнакомы. и отрицательно кивает головой на следующий вопрос. репортёры действительно перестали донимать его семью и это существенно облегчило ему жизнь.
к позднему ужину он приступает без всякого стеснения, не забыв поблагодарить чжонъина. это уже принимает очертания некой традиции, которая грозит перерасти в привычку, но ничего не поделать. единственное, что он начинает потихоньку понимать, ну или как минимум смутно догадываться — большинство серьёзных дел делается не в кабинетах, а за обеденными столами.
— кажется, ещё совсем недавно я с джинхо сидел в обычной кафешке и смотрел как он напивается, жалуясь на всё подряд. но по ощущениям, будто в другой жизни. кстати, господин чой, а не могли бы вы мне рассказать о том, как далеко простираются территории гильдий? у меня просто возникает ощущение, будто я занимаюсь чем-то не совсем законным, закрывая незарегистрированные врата. пока вне сеула, но мало ли. господин го может закрыть на это глаза, но, думаю, остальные будут не очень рады узнать, что я лезу на их территорию.

— даже я не знаю маршрут дальше первой точки. — сон смеётся, подхватывая ещё один кусок мяса. — думаю, после острова чеджу не найдётся таких смельчаков, которые посмеют на меня давить, господин чой. — джинву всё больше расслабляется в этих разговорах, когда все сложные вопросы уже улажены и ничего серьёзного на горизонте не предвидится. может быть дело в том, что в последние месяцы весь его круг общения состоит из джинхо и господина го с его замом, разбавить его новыми лицами, которые хотя бы визуально не желают ему зла выглядит не таким уж и плохим вариантом, хотя всё ещё не без сложностей, ведь джинву приходится держать в себе довольно много секретов, которыми ни с кем нельзя делиться. по крайней мере, смена обстановки ему сейчас не вредит, а хаос в голове постепенно стихает, хотя перспектива посетить картенон во второй раз всё ещё неприятно пульсирует где-то во втором ряду, вызывая очень неприятное чувство.
разумеется, теперь у него есть множество преимуществ и он уже далеко не тот неудачник, которым был. козырей в рукаве припасено достаточно, всё остальное уже не так важно. — тогда когда всё будет готово, поделитесь, пожалуйста, информацией с ю джинхо. мне, в сущности, не сильно интересно, но ему, как фактическому управляющему будет полезно. мне кажется, он сойдёт с ума. — парень улыбается, подхватывая ещё один кусок и отправляя его в рот.
единственное, что его откровенно смущает в текущий момент времени — все эти слова про важность сотрудничества. нет, он и сам играет по этим правилам, но выглядит это порой так, будто его очень сильно пытаются в этом убедить. это всё не для него, будь он чуть более тревожным, всенепременно устроил бы охоту на ведьм, но здесь и сейчас проще отпустить ситуацию и просто посмотреть, что будет дальше. всё, что будет происходить до картенона, для него пока не имеет большого значения. не будет иметь смысла, если он не пройдёт этот чекпоинт. картенон — это его личный остров чеджу, в истории которого необходимо поставить точку. не оставить там камня на камне и раскрошить всё в пыль.
— а, — задумчиво тянет парень. — ну, как вы понимаете, я их не читал. — несколько стыдно, однако, оправдываться смысла ноль. сон — инструмент, исполнитель, тот, кто по боевой части. в этот взрослый мир соваться ему пока что не интересно. он и не планирует, говоря откровенно. дипломатией и прочей чушью должны заниматься те, кто умеет это делать. а он лучше всего умеет уничтожать монстров.
не отрываясь от еды, он внимательно изучает распечатку, запоминая расположение территорий и их границы. — давайте тогда дополним наше соглашение. не смотря на то, что по большей части меня интересует только сам факт закрытия врат и прохождения подземелий, я прекрасно понимаю, что здесь есть и финансовая сторона вопроса. буду честен, я готов закрыть абсолютно все подземелья на всех территориях, которые мне предоставят, но не буду врать, что я совсем уж альтруист. скажем, за 10% от всей прибыли за врата, если вам это интересно. — джинву ненадолго задумывается, погружаясь в молчание и обдумывая свои следующие слова, поскольку понимает, что так или иначе, но всю эту концепцию и его собственную мотивацию надо в некотором смысле пояснить. — более всего это актуально в следующие две недели. — откладывая палочки, он откидывается на стуле, постукивая пальцами по подлокотнику и изучая свои ботинки. — честно говоря, я не знаю как вы воспримете эту информацию, господин чой, но вы наверняка помните историю с двойными вратами. сейчас прозвучит немного странно, но я знаю, что они должны вновь появиться в ближайшие пару недель, но не знаю где именно. скажем так, эти врата — это мой остров чеджу. мне необходимо поставить точку в этой истории. и это одна из причин, по которой меня не сильно интересуют деньги. — он всё ещё немного врёт. он точно знает день, когда они появятся, но действительно не знает где. об этом его оповестит система. всё что до — просто набор опыта и прокачка уровней и навыков, не более того. ему просто необходимо стать как можно сильнее, всеми возможными способами. будь у него достаточный финансовый ресурс, парень просто выкупил бы вообще все врата, до которых смог бы дотянуться и вылезал бы из рейдов только для того, чтобы прерваться на сон.

вот в чём господин чой прав — это в отсутствии уверенности в переговорах. джинву это прекрасно понимает, а потому во всю эту политику не только не суётся, но и вообще старается всячески избегать. хотя, можно сказать, уже напортачил, просто человек напротив пока что кажется как минимум нормальным и в одной лодке с ним. но обольщаться бессмысленно. в отдельных ситуациях его ранг и все эти новые титулы вполне могут помочь и даже открыть некоторые двери, но, глобально, всё это скорее работает через раз. большие дела решаются вот такими большими людьми, а те за десяток лет опыта уже набрались изрядно. в принципе, всё это мало чем отличается от обычного мира — такой же бизнес, только в несколько иных реалиях. пусть этим всем занимается кто-то, кто не он. меньше головной боли.
— у всех есть вопросы, господин чой. с момента моего перепробуждения они только копятся, поэтому я уже привык. — хватая очередной кусок мяса, он улыбается. хотя, на самом деле, он не любит вопросы в свой адрес. во многом по той простой причине, что сам факт наличия системы и того, что он может поднимать уровни как в игре, в принципе не объяснишь. пока этот мир живёт по своим правилам и законам, которые во многом уже известны, джинву играет во что-то другое, по иным правилам. проблема в том, что у него есть какая-то цель. возможно, что на картеноне всё и закончится. возможно — это будет только началом чего-то ещё. пока он был е-ранговым охотником, жизнь в целом была сложна, но как будто чуть более понятна что ли. не приходилось задумываться о сложных вещах. знай себе выживай и пытайся подзаработать денег, по возможности не умри. теперь же всё иначе, но понятнее не стало. кажется, даже наоборот.
— а я могу и на этот вопрос ответить, господин чой. правда ответ не то что бы что-то сильно даёт. я просто знаю. мне это известно так же, как вам известно, что завтра будет новый день или как было известно, что рейды на остров чеджу будут продолжаться до тех пор, пока всё не закончится. это как навязчивая мысль в голове. — сон говорит абсолютно серьёзно, разве что приводит мысль под некую общую концепцию, чуть более понятную, поскольку не может сказать, что прямо перед ним есть таймер обратного отсчёта. — это не птср, если вы об этом думаете. просто история двойного подземелья не завершена. и не смотря на то, что прошло довольно много времени с тех пор, эта мысль появилась в моей голове совсем недавно. то, что обитает там, ждёт меня. — сон абсолютно спокоен и серьёзен. в его глазах нет отблеска помешательства или безумия. в мире есть много непонятных вещей для него самого, но то, что происходит конкретно с ним, не поймёт кто-либо ещё. его существование и развитие противоречат принятым устоям мироздания.
— правду? мне казалось, мы и так честны друг перед другом. — парень задумывается на какое-то время. искренне задумывается. он не хочет говорить слишком мало, но ему нужна какая-то удобоваримая версия без откровенных белых ниток и пробелов. что-то, что не породит ещё больше неудобных вопросов, но не повредит ему самому. то, что он говорит чжонъину, в своём роде тоже правда. по сути. не по тому как оно оформлено. — по некоторым причинам, господин чой, всей правды я рассказать не могу. мне не сложно было бы выложить все карты на стол, если бы я понимал в полной мере, что именно происходит и к чему оно ведёт. но что касается моей мотивации, тут всё очень просто. во-первых, мне надо пополнять свою армию. — джинву улыбается. его способности для чжонъина уже не секрет, но механику их работы мужчина, кажется, до сих пор не понимает. и это не та тема, на которую он собирается общаться. — во-вторых, что-ж, это даже проще. опыт, господин чой. банальный опыт. мне есть ещё куда расти и развиваться. у вас за плечами многолетний опыт сражений, а я не так давно охотник s-ранга. будучи е-ранговым и без снаряжения, как несложно догадаться, особо не повоюешь. так что, можно сказать, из врат я выношу то, что за деньги попросту не купишь, а значит, нечто более ценное. позволю себе задать встречный вопрос: имея возможность самостоятельно закрывать любые врата, стали бы вы подвергать опасности других? думаю, что ответ мне известен. я не в силах закрыть все врата, меня одного на них не хватит. и заработать все деньги мира тоже цели не преследую, это было бы как минимум нечестно по отношению к остальным. но в моих силах сократить количество жертв. так почему бы не совместить приятное с полезным? — доедая свою порцию, джинву откладывает палочки, снова усаживаясь поудобней. в глубине души он понимает, что всё это звучит как-то слишком пафосно и самонадеянно, но да ладно, других слов он всё равно не найдёт. — когда я был обычной ешкой и сразу после перепробуждения я много всякого повидал. в основном, конечно, ничего хорошего. но даже тогда меня окружали те, кто считал правильным позаботиться о слабейшем оружии человечества. — он смеётся, вспоминая это прозвище. и тогда не обижался, прекрасно всё понимая, а теперь это просто забавляет. — возможно, таким образом я могу вернуть долг и тем, кто был со мной рядом и тем, кто уже никогда не вернётся к своей семье.

— хм, пожалуй, вы правы. это более точное описание. — даже спорить не хочется, всё действительно так. ему не нравится, когда задают вопросы. не нравится, когда вторгаются в его жизнь, считая, что он кому-то что-то должен и что на это вообще есть право. публичность ему ни к чему, когда кто-то суёт нос в его дела — тем более. сон до последнего надеялся на то, что у него получится скрывать реальное положение вещей, но у мира имелись на этот счёт другие планы. всё, что начало происходить — лишь плодило их. и он понимает почему. не может обычная ешка пережить те вещи, которые он пережил. один раз — случайность, два — совпадение, всё, что дальше — сомнительная закономерность. и когда всё это стало плодиться в какой-то нездоровой прогрессии, ему пришлось выходить из тени, но только для того, чтобы избавить себя от небольшого количества проблем. не всех, но тем не менее. плюсы появились, но и минусов хватает.
— и какой же я, господин чой? — на его лице отображается нескрываемое любопытство. в какой-то степени джинву действительно интересно, как его видят со стороны. странный? безумный? без царя в голове? до одури сильный, но непроходимо глупый? начистоту, ему до этого нет особого дела, он привык, что его держали за фрика ещё в прошлой жизни, обращать на это внимание так же нелепо, как доказывать обратное. однако, ситуация несколько изменилась, а потому даже забавно было бы услышать новое мнение.
— но большую часть вопросов вы не задаёте по личным соображениям, я прав? — отчего-то ему кажется, что при других обстоятельствах чой чжонъин пристально изучил бы его под микроскопом, постарался бы уличить во всём, в чём только можно и докопаться до самого ядра. просто потому что люди по натуре своей любопытные, а у кого-то для удовлетворения своего любопытства есть ещё и возможности. он и сам такой, просто его любопытство проявляется в другом. гуляя над пропастью, джинву безмерно интересно, как далеко он может зайти. как сильнее может стать, кто будет его следующим врагом, что ещё скрывает система? когда пёр на касаку вместо того, чтобы бежать — тоже было любопытно. опасно, вопрос, который он задавал, готовясь расплатиться жизнью. когда проходил башню, не представляя толком, что его ждёт в конце. когда смотрел на очередного босса подземелья и задавался вопросом сможет ли он его победить. его собственное любопытство сопровождается ранами и травмами, игрой со смертью. сон соврёт, если скажет, что уже привык и ни разу не страшно. привык, но страхи никуда не делись, наоборот, добавилось что терять.
— что и требовалось доказать. — будь у него такая возможность, он бы закрыл все врата. наводнил их своей армией и вычистил до состояния блеска. потому что ему это выгодно. потому что он прекрасно помнит охотника ким, который ввязался в эту авантюру лишь потому, что ждал появления на свет ещё одного ребёнка. охота на монстров — дело столь же прибыльное, сколько и опасное. мир здорово перевернулся, когда появились первые врата и охотники. и мир многих потерял. потому что это был долг каждого охотника. и потому что это стало чертовски прибыльным занятием, позволявшим не тянуть лямку. начать жить чуть лучше, если повезёт в этой лотерее. на его глазах погибло столько людей, что он сбился со счёта. хороших, плохих — не важно, они уже мертвы. и каждый раз это небольшая трагедия.
он не всесилен. где-то найдётся тот самый предел, который он не сможет преодолеть, но пока ещё есть возможность двигаться вперёд и джинву не хочет останавливаться.
— вы меня проклянёте, господин чой. — сон искренне смеётся. — кажется, вы решили устроить себе небольшой отпуск с активными прогулками. — несомненно, ему было бы проще делать всё в одиночку, но глупо кусать эту руку. неудачно поспорив, можно лишиться вообще всего, поскольку люди и их настроение изменчивы. нет, он бы спорил, если бы ему в нагрузку дали ещё пачку охотников, но здесь всё чуточку проще. и чуточку сложнее. поэтому он просто берёт ручку и подписывает документы со своей стороны. воротить нос от низкоуровневых подземелий глупо. опыт это всё ещё опыт.
— антипатий? — на его лице проступает недоумение, заставляющее склонить голову набок и пристально смотреть на чжонъина. — боюсь, вы ошибаетесь. это прозвище теперь просто веселит. но причина, по которой я стараюсь избегать встреч и лишних контактов отнюдь не в вашей личности, господин чой. вы не первый, кого ассоциация по моей просьбе проигнорировала. не первый, кого проигнорировал я сам. наверняка вы помните ту встречу, где присутствовал и господин бэк. вы же просто зашли дальше всех и переступили порог моего дома — вот, что мне не понравилось. в остальном же, даже ю джинхо не смог получить от меня всего, что хотел. если бы я был негативно настроен по отношению к вам, вряд ли бы мы тут сидели. так что дело не в глупом прозвище и не в вашей личности, тут вы ошиблись. но, определённо, нечто забавное в наших с вами титулах я нахожу.
не лезь глубже и всё будет нормально, чой чжонъин. попытаешься выкинуть что-то, что мне не понравится — можешь сильно об этом пожалеть. но пока наше сотрудничество одинаково полезно нам обоим, всё будет хорошо. ты просто нашёл, чем именно меня можно купить и что предложить, чтобы я согласился.

— тогда я должен поблагодарить вас за вашу тактичность. — да, определённо, вопросов в голове мужчины напротив гораздо больше, чем он рискует задавать. джинву благодарен за это, но в то же время находит этот факт весьма смешным. и печальным. не на все вопросы он хочет отвечать. не на все вопросы у него есть ответы, а те, что есть — не подходят. картенон, вероятно, сможет развязать ему руки и позволить выстроить какую-то более масштабную картинку, которую можно будет транслировать узкому кругу людей, но в некоторой степени джинву всё ещё не уверен в том, правильно ли он поступает, делясь какой-то информацией с чжонъином.
сон всё ещё думает, что они играют в какие-то абсолютно разные игры. точнее играет только один из них, поскольку джинву это всё не интересно. свои цели и планы он озвучил, они соответствуют действительности и ближайшим перспективам, в них нет двойного дна и какого бы то ни было подвоха. и тем не менее, мир не играет по тем же правилам, что и он. доверять всем вокруг было бы по меньшей мере глупо. с другой стороны, человека, с которым можно было бы поделиться всем, что происходит в его голове и вокруг, тоже не наблюдается. хотя, наверное, хотелось бы. только вот чой чжонъин пока не выглядит такой кандидатурой. правильней назвать его партнёром по делам, но не более того. точно не друг, хотя, будто бы, им самым и пытается прикинуться, пускай и с некоторыми условностями.
— я уж надеюсь, господин чой. жалобы потом не принимаются. — парень весело хмыкнул, смотря на мужчину. не смотря на то, что для того это всё будет не более чем увеселительной обзорной экскурсией, проводить целые дни на ногах почти без отдыха всё же довольно сложно. только у него есть опция восстановить своё здоровье и уровень усталости. но кто он такой, чтобы отговаривать взрослого s-рангового охотника от таких бессмысленных глупостей? раз уж чой так решил, то пусть так оно и будет, хотя по некоторым внутренним ощущениям, в одиночку сон всё равно бы справился гораздо быстрее. во многом по той банальной причине, что можно будет развернуться на полную и ни о чём не думать. в присутствии другого охотника, вероятно, придётся себя сдерживать. или нет? лишь бы не вмешивался, тогда всё хорошо. так или иначе, но почти всё, что он мог, он продемонстрировал на острове чеджу.
а вот очередной вопрос ставит его в откровенный тупик, снова заставляя посмотреть на мужчину с некоторым недоумением. говоря по правде, сон просто не понимает, что именно тот имеет в виду и к чему ведёт, но, видимо, он уже попался в какую-то ловушку из которой сложно выбраться. к нему так подкатывают или этот вопрос не имеет никакого подтекста? эта мысль на самом деле хоть и крутится в его голове, но в каком-то максимально неоформленном и неосознанном виде, просто почёсывая черепную коробку изнутри, но не давая об этом задуматься в полной мере. всё пространство в сознании занимают мысли иного толка.
— эм...ну, да, наверное, можно и так сказать. я не знаю, с чего вы решили обратное. если вы после нашей первой встречи решили, что вы мне не нравитесь, то это не так.

на чемпионате мира по тормознутости сон занял бы второе место просто потому что слишком тормоз. если все предыдущие слова его мозг трактовал не более как обычную бесцельную беседу и игру в пинг-понг комплиментами, то чем дальше заходил диалог, тем устойчивей становилось ощущение, что мужчина напротив банально пытается его склеить. и что чувствовать по этому поводу джинву не знал. прямо вот от слова совсем.
говоря прямо, жизнь складывалась таким образом, что в эту сторону его голова не работала совсем, занятая куда более важными и насущными проблемами. теперь как будто прилетело откатом и где-то внутри поднималась волна паники, которую пока что удавалось скрывать. идей о том, как дальше и что говорить у него не было в принципе. была только надежда на то, что это всё же обычное перекидывание комплиментами.
потому что если сон сейчас понял всё неправильно, то это можно будет смело записывать в список величайших позоров человечества, а ему с чжонъином предстоит провести ещё какое-то время бок о бок наедине. да и сама персона господина чой проще ничего не делает. джинву понятия не имеет о том, что у того происходит в голове и что кроется за всем этим.
а сверху и вовсе присыпано всё тем, что даже если вдруг он всё верно понял, о себе сам он не знает ничего. совсем. он не влюблялся, как это делали его ровесники. не ходил на свидания. не думал о том, кто ему вообще мог бы понравиться. а потом...что-ж, потом жизнь круто повернулась и стало совсем не до того. забота о джин а, чтобы хоть как-то помочь матери. рейды в подземелья, чтобы хотя бы небольшое количество вон заработать. травмы — больницы — рейды — всё по новой. закрутилось, завертелось и вот он здесь, тупой и наивный, способный завалить сраного муравья, который почти убил всех s-ранговых южной кореи, но не имеющий способностей ко всему остальному.
он смущается ещё сильнее, когда ему говорят о том, что он очарователен. проигрывает просто всухую. если бы имел возможность спрятать горящее лицо — спрятал бы. вместо этого пытается выдержать чужой взгляд и судорожно соображает, что ему делать дальше и что говорить. потому что первая реакция — постыдно сбежать от этого разговора, а затем сделать вид, что ничего не было. но это как будто неправильно и может быть чревато последствиями. что бы не сделал — опозорится. но ответ находится совершенно внезапно, будто если метнуть шарик на ту сторону, у него появится время всё обдумать и что-то предпринять. ну или, по меньшей мере, проверить свою теорию.
— ну, в таком случае, если захотите — можете пригласить меня на свидание. — джинву смеётся, меняя позу в кресле на более удобную, подпирая щёку кулаком, чтобы хотя бы немного скрыть своё лицо.
как ловко он выкрутился! (нет) смутно парень подозревает, что если это всё не шутки, то лучше он себе точно не сделал. но, по крайней мере, это даст ему хотя бы какую-то отсрочку от происходящего здесь и сейчас. появится возможность хотя бы подумать о том, что происходит в его жизни и как он к этому всему пришёл. ну а если чой забавляется — то у него хотя бы в теории должно было получиться отшутиться.

[indent]это был момент когда сон джинву впервые начал материться. пускай даже мысленно. непонятно только, на себя или на человека напротив, поскольку ситуация приобретала всё больше оттенков...пиздеца? жизнь много к чему его не готовила, но вот к такой ситуации подготовки не то что бы не было, она находилась где-то в области отрицательных значений, хотя и соответствовала уже сложившейся концепции про ныряние в омут с головой.
[indent]просто до этого момента он искренне надеялся на то, что ничего не понимает и всё это просто одна большая неловкая шутка, которую он не понял. но внезапно оказалось, что мужчина напротив как будто вовсе не склонен шутить. и теперь возникал вопрос о том, что сам джинву чувствует по этому поводу. ну, кроме шока, в котором он теперь находится. ответа не находилось. голова закипела.
[indent]па-ни-ка
[indent]но по всей видимости этот путь позора придётся пройти до конца, иначе никак. первый шаг сон уже сделал, покраснев, кажется, до кончиков ушей. или только кажется?
[indent]— неизвестность, пожалуй, мне абсолютно привычна. к чему менять существующее положение дел, господин чой? — он всё ещё пытается улыбаться, но теперь не уверен в том, что это выглядит нормально и беззаботно, будто бы он уже побывал на сотне свиданий. на самом деле не был ни на одном. даже мыслей таких не возникало, чего уж говорить обо всём остальном?
[indent]и теперь каким-то абсолютно нелепым и непонятным образом он дошутился до свидания. с мужчиной. с одним из самых влиятельных охотников южной кореи. да как так-то? джинву знает, чем всё это закончится. позором и репутационными потерями. возможно, что чем-то похуже. но привычка идти до конца сильнее. в голове возникает шутка про то, что он боролся и не с такими монстрами, но как раз с такими монстрами он не боролся. на этом поле боя он в заведомо проигрышной позиции.
[indent]во всяком случае у него ещё есть время.
[indent]— нет, пожалуй, у меня нет каких-то предпочтений. — его можно пригласить куда угодно и это будет для него в новинку. сон лишь улыбается в ответ и не имеет ни малейшего понятия о масштабах того, насколько сильно он встрял. — хорошо, господин чжонъин. раз уж так, то и ко мне можно по имени.
[indent]катастрофа.

у джинву особо нет выбора, кроме как положить свою ладонь поверх чужой, с некоторым даже интересом наблюдая за происходящим, но как будто со стороны. оценивая на уровне ощущений, в этот раз даже не стесняясь переводя взгляд на чужую руку. кажется, будто это что-то обыденное, но в контексте ситуации ощущается странно, пробирая до мурашек по спине. не то что бы это было страшно, нет, просто максимально непривычно. и он ещё не понимает как именно к этому всему относиться. особенно с учётом того, что сам очень неловко подвёл ко всему этому.
— ага, хорошо. — сон говорит тихо и с некоторой отстранённостью. даже скорее по той банальнейшей причине, что очень хорошо был воспитан на предмет того, чтобы со старшими обращаться на вы. в первый момент проскочило невольно нечто иное, подпитываемое злостью, но ему хватило сил взять себя в руки. теперь надо будет не забывать ещё о том, что с мужчиной напротив тоже можно будет общаться с некоторой фамильярностью. однако, только наедине. джинву банально не позволит себе так рисковать в моменты, когда рядом будет кто-то ещё.
чужая рука ощущается тёплой, хотя инстинктивно свою скорее хочется убрать по множеству причин, не все из которых вполне осознанные. чжонъин просто ощущается змеёй, которая обвивает кольцами свою жертву и начинает душить. сон уже забрался в эту ловушку и сейчас находится в крайне любопытном положении. с одной стороны, если он сейчас взбрыкнёт — есть вероятность порушить все договорённости, что ему хотелось бы меньше всего. с другой — чёрт, перед ним же мужчина. как-то оно не так должно было быть. как-то оно неправильно. и, наконец, с третьей стороны, ладно, ему даже интересно в некотором роде. возможно по очень простой причине: в его жизни в принципе не существовало даже подобия романтических отношений.
просто ощущение нового. в некоторой степени будоражащего, но по целому ряду причин.
— меня просто, скажем так, несколько пугает скорость, с которой всё происходит. и то, как резко изменился тон этой беседы. непривычно. — и снова чистая правда. джинву привык к деловому тону и, как будто, к чуть большей непринуждённости. оно как-то попроще было. — и, я же правильно понимаю, что на людях мы общаемся как раньше? ну, там вот это деловое общение, господин чой, охотник сон, вот это всё. — парень делает неопределённый взмах рукой. уточняет так, просто на всякий случай.

— говоря по правде — да. — джинву вполне разумно умалчивает о том, что сначала он не понял происходящего и решил, что сможет отшутиться, а теперь сдавать назад как-то максимально неловко и, как будто бы, даже очень некрасиво, с учётом того факта, что он узнал о том, чего знать был и не должен. примерно на том уровне, как если бы он поведал о природе своих способностей и что вообще происходит. всё же этого его вина и ему всё это расхлёбывать. уж за пару недель до часа икс он что-то придумает. или узнает о себе что-то новое, придёт к каким-то выводам. или произойдёт что-то ещё. в любом случае, сейчас пытаться отменить всё — вообще не лучший вариант. самый худший, говоря более простым и понятным языком.
чужие прикосновения всё ещё максимально непривычны, но от них невозможно отвести взгляд. сон подобно собаке, которая за свою жизнь не видела ничего хорошего. чего уж там, даже джин а скорее привычно ударит его кулаком в плечо, а не обнимет. он не смущался прикосновений и не избегал их, просто так вышло, что обычно его трогали для того, чтобы причинить вред или залечить очередные раны. забавно и грустно одновременно.
— по правилам...— нет на самом деле никаких правил, есть только его глупость и абсолютная неопытность. дурость, если угодно. просто сейчас он судорожно пытается уместить всё новое в привычное понимание о мире и происходящем. пока получается плохо, ему нужно время. — ладно, пожалуй, я бы хотел кое-что попросить. не мог бы...ты, — всё ещё очень непривычно, приходится делать усилие. — во время рейдов вести себя, кхм, как до этого? сам понимаешь, во время зачистки врат голова будет забита несколько другими вещами.
просьба чертовски глупая, если подумать, но ему необходимо перестраховаться. вернуть таким образом дистанцию, чтобы мыслить чуть более трезво, но чтобы это не вызывало лишних вопросов. вряд ли чжонъин будет вести себя так же как ведёт сейчас, скорее даже наоборот, джинву в высшей степени уверен в том, что во вратах балом будет править ответственность и сосредоточенность, но тем не менее. перестраховаться точно не будет лишним.
— не думаю, что это получится так сразу, по привычке всё ещё буду путаться. — сон пожимает плечами, в итоге всё же расслабляясь. пока ничего страшного не происходит. разговор будто бы постепенно выравнивается и приходит в чуть более спокойное и понятное русло. он наблюдает за мужчиной и пытается понять, что же всё таки у него на уме. почему так быстро всё происходит? почему он так быстро открывается? и эта улыбка ему будто бы даже знакома. одиночество? вполне вероятно. человек его уровня не может позволить себе делать всё, что захочет, если планирует на этом уровне остаться. свобода приходит либо с безвестностью, либо с неограниченной властью. второго ни у кого из них нет. первое джинву ещё не так давно видел. а теперь смотрит на новый мир, в котором у него есть множество ограничений, которые раньше не бросались в глаза. границы тогда казались какими-то далёкими и недостижимыми, а теперь не знаешь как за них выйти.
всё это сложно. и ещё много всего ему предстоит понять. и о себе, и о людях. но пока с этим сложновато.
— нет, я всё таки задам вопрос, — сон нарушает внезапно затянувшуюся тишину, ловя себя на том, что слишком долго разглядывал мужчину. — почему ты так быстро согласился? и...почему я? — он пытается перевести всё в подобие шутки, тихо рассмеявшись. — сначала охотница чха признаётся в том, что я ей нравлюсь. теперь ты.

— и какой же ты в действительности? — вопрос, кажется, не самый сложный. во многом джинву почти даже может понять. сам он не силён в этом, но понимает, что будучи публичной личностью, необходимо соответствовать запросам общества. только вот работает это через раз в стране, где национальной традицией считается сажать в тюрьму президентов. но охотники — это не власть. это бойцы, некоторые из которых наделены большими полномочиями и живут в условиях, когда вся страна ориентируется на их слова и действия. все ждут от них подвигов, ободряющих слов в тяжёлые времена и белоснежных улыбок с экранов телевизора. плевать, что происходит за кадром.
джинву слишком внезапно понимает некоторые вещи, о которых раньше не задумывался. свет в этом кабинете горит не только и не столько потому, что слишком много дел и у человека напротив колоссальная работоспособность. это безысходность. неприкаянность? одиночество, помноженное на высокий статус. нельзя пойти развеяться, нельзя делать всё, что хочется, вступать в отношения с кем хочется. возвращаться домой? там всё равно никто не ждёт. большая часть из происходящего ему незнакома, сон жил совершенно иной жизнью, но он отчётливо ощущает чужую усталость. усталость ему абсолютно понятна.
улыбка, когда кости трещат и всё тело ломит — не важно, ещё есть дела. вернуться домой и готовить ужин сестре, когда час назад уже готовился проститься с жизнью и молчать об этом. его мир проще, не состоит из сложных материй и чувств. и в нём нет таких же проблем. всё проще, примитивнее. глупее.
он не жил в призме чужих ожиданий и установленных правил. он жил в том мире, где откровенные насмешки мешаются с сочувствием и жалостью, а затем множатся на собственное бессилие. безысходность другого толка. беспросветность. в двойном подземелье он жертвовал собой не только потому, что он такой хороший человек, которому важно спасти других. не столько потому. он отправил себя на верную смерть лишь потому, что это было лучшее, что он мог сделать. самое полезное в этой никчёмной жизни, за которую почему-то столь отчаянно цеплялся. но большего не мог. обменять свою жизнь на десяток чужих — это был хороший ценник, слишком выгодное предложение, чтобы от него отказываться.
об этом даже нельзя было с кем-либо поговорить, хотя хотелось. обсудить те ужасы и кошмары, что его преследовали. поделиться достижениями и успехами. мыслями, догадками, усталостью, радостью, страхами. вместо этого — тишина и одиночество. необходимость просто идти вперёд и скрываться. тащить всё на ответственности и упорности. упёртости.
и даже сейчас он не может раскрыться в ответ. поведать часть той правды, которую вынужден скрывать. в общем и целом говорить правду, но тасовать и подстраивать факты, переиначивать слова. молчать о некоторых вещах лишь для того, чтобы не обидеть и расстроить. джинву почти никогда не говорил о чём-то личном с кем бы то ни было, но один такой разговор, где человек напротив позволяет скинуть себе маску хотя бы на время, даёт ему слишком много.
и всё равно приходится идти на жертвы? ущемлять себя в комфорте, потому что ему доверились слишком сильно и открыли что-то очень личное. необходимо соответствовать.
джинву не сразу понимает, что теперь в ответ чуть сильнее сжимает чужую руку. просто на интуиции и эмпатии.
чужая честность, нет, искренность, внезапно обезоруживает. да, человек напротив него действительно отличается от привычного образа. слова не уверенные и складные, не выверенные по тону, смыслу и красоте укладки в цельную фразу. парень ободряюще улыбается в ответ.
— и неужели тебе ни капли не страшно? — хотя, возможно, он очень хорошо знает, какие слова прозвучат в ответ. удивится, если не угадал, хотя загадка на самом деле очень простая. но, боже, насколько же хорошо он понимает эти слова про мёртвую тишину. по другим причинам, своим собственным, но тем не менее. внезапно бежать не хочется не потому что он влюбился. потому что это одиночество ему абсолютно понятно и знакомо. но и как правильно себя вести он тоже не знает. хотя брошюрка "что делать если ты стал интересен главе гильдии hunters" была бы совсем не лишней.
сон сейчас, кажется, делает очередную глупость, вставая со своего места и сокращая дистанцию, обходя стол и присаживаясь чуть в стороне от мага, чтобы удобней было спрятать его ладонь в своих. он обязательно за это поплатится, не сейчас так потом. — не боишься разочароваться, если не получится?

порой лучшее, что можно сделать — просто молчать. дать собеседнику выговориться, попытаться самому найти ответы на все вопросы. на один единственный, обманчиво простой, но, как оказывается на деле — чертовски сложный. вопрос, ответ на который найти не так уж и просто, но джинву его даже находит. упрощённый, примитивный, наивный. глупый. настоящий чой чжонъин — потерянный.
сон не сомневается в том, что всё, что он видит — чистая правда. мужчина напротив может быть великолепным актёром, но некоторые вещи просто не сыграешь вот так, лицом к лицу. и хуже всего то, что в какой-то мере всё это действительно знакомо. не полностью, но тем не менее. у джинву на этот вопрос давно был заготовлен ответ, который ранее был известен — он сам был бесполезным. а теперь...да чёрт его знает.
он не пытается ломать происходящее, давая всему происходить естественным образом, понимая, что эту плотину прорвало, а у него что? видавшая виды, иссохшая узкая изолента, которая тут вообще не поможет. ему остаётся просто наблюдать за тем, как всё то, что копилось долгие годы и усердно держалось внутри, выходит наружу. от одного простого вопроса. неужели никто не пытался? не было интересно? или мужчина сам сознательно никого не подпускал? вот на это ответа у него, пожалуй, не найдётся.
скорее всего скоро всё закончится. он догадывается, насколько больно отрывать от лица прикипевшую маску. привычка подавлять эмоции и всё контролировать рано или поздно возьмёт своё, а всё происходящее здесь и сейчас будет просто нелепым проявлением усталости. потому что так удобнее и проще. сон мало знает о мире, но довольно много знает про эмоции. навык, который не купишь и не выучишь, но который появляется сам собой, стоит оказаться в полном дерьме на продолжительное время.
и всё же. перед ним человек. настоящий, живой, хотя бы на небольшой миг, но абсолютно искренний даже если не перед ним, то перед самим собой. как и все они, прошедший через мясорубку этого мира и лишь делающий вид, что у него всё в порядке. одна большая негласная ложь всех взрослых людей. как и то, что они лучше знают, что делать и как жить эту жизнь. никто не знает — вот в чём секрет. просто кто-то держится дольше или вывозит на упорстве. самообман прекрасно работает какое-то время, иногда даже чертовски долго, но рано или поздно он перестаёт работать, оставляя тебя наедине с чертовски неприятными фактами.
все его страхи делают чжонъина куда как более понятным. упрощают образ в его глазах, но совершенно не делают его хуже. даже безотносительно того факта, что сам джинву пока ещё не понял, насколько сильно его пугает сама перспектива отношений, ещё и с мужчиной, ему нет смысла бежать от живого человека, который так или иначе нуждается в поддержке, понимании и сочувствии.
сон джинву, переживший много всякого, был бы последней мразью, если бы отвернулся.
— теперь нет. — он отвечает столь же тихо, делая вид, что не замечает всех изменений, смотря мягким взглядом в ответ, но позволяя сохранить лицо, не пытаясь и не считая нужным ловить мужчину на таких вещах. — ну, по крайней мере, ты в этом не один такой. — пытаясь ободряюще улыбнуться и поддержать, он замирает подобно оленю в свете фар, не понимая, к чему всё идёт и успевая пару-тройку раз запаниковать, но всё же безмолвно кивнуть, смотря на то, как чой не понимает, куда себя деть.
удерживает всё же вздох облегчения, когда всё сводится к обычным объятьям. ответить взаимностью на самом деле оказывается чертовски просто, обнять, неторопливо гладить по спине, давая возможность выдохнуть и почувствовать, что чжонъин на самом деле не один. большего от него и не требуют вовсе, а уж на это он способен.
— сила измеряется не в том, сколько монстров ты можешь уложить, кому как ни мне об этом знать? — парень улыбается, пусть даже эту улыбку не видно. — тащить столько всего на себе, пожертвовать своими желаниями ради высшей цели, проигрывать и не сдаваться. ты действительно думаешь, что они ошибаются? — это настолько понятный язык, что даже джинву становится не по себе. настолько знакомо. настолько по собственным болевым. — и если тебе страшно, значит всё не так уж и плохо.
наверняка сон сейчас краснеет совсем как подросток и радуется тому, что в текущей позе это не очень заметно. неторопливо гладя мужчину по спине, он всё же выдыхает, думая о том, насколько всё сложнее, чем может показаться на первый взгляд. — знаешь, теперь у тебя хотя бы появилась возможность вспомнить себя. найти. вот сейчас ты выговорился и хотя бы немного тебе стало легче?
этот мир давит на них по-разному. чжонъин потерял в разы больше, чем он сам, обличённый статусом и испытывающий необходимость делать не то, что он хочет. это неправильно, но чувству ответственности глубоко наплевать на то, что правильно, а что нет, оно живёт по своим собственным законам и тебе приходится подчиняться. подумаю когда-нибудь потом — вот что проще говорить себе, когда встаёт вопрос между тем, чтобы делать то, что необходимо и то, чего хочется самому. джинву тоже не выбирал ту жизнь, которая у него была. которая есть сейчас. единственное различие — в его жизни меньше условностей. было до недавнего времени.
ты заботишься о других, но кто позаботится о тебе?
он лишь крепче прижимает мужчину к себе.

это больше похоже на исповедь. все эти попытки выговориться, проговорить что-то вслух — как попытка разобраться в самом себе и решить кучу вопросов, которые накопились за всё время. чжонъину, по всей видимости, это действительно необходимо. отчасти даже забавно, что в некоторой степени кризис самоидентификации произошёл не у джинву, но ему про себя во многом всё понятно.
— главное, не ври самому себе, хорошо?
в любом случае, им обоим есть ещё что скрывать. чувства — не самое страшное. джинву может быть удобным, без проблем выйти из этого кабинета и сделать вид, что ничего этого не было, если чжонъину так будет удобно. может не делать, если тот не хочет. но как забавно выходит, что ему, по сути, выдают нечто сокровенное, а он не может того же сделать в ответ. или вовсе не должен и не обязан? сейчас это не так уж и важно, если задуматься. здесь и сейчас разговор идёт вовсе не про него, хотя, как будто, стоило бы обсудить один очень важный момент, который смущает его. но прямо сейчас это вовсе не важно. прямо сейчас у них совершенно другая проблема, которую за раз решить не получится. если вообще выйдет.
попытка отшутиться неловко обернулась вот этим всем, но если хотя бы на секунду задуматься, то джинву — это просто чистый лист, на котором можно нарисовать всё, что угодно и будет нормально. он быстро подстраивается и адаптируется, иначе бы просто не выжил. но здесь не стоит вопрос выживания. миллион других вопросов, но только не этот.
он прислушивается к своим ощущениям и приходит к выводу, что ему нормально. происходящее пугает, но не сказать, что смущает. хотя вопрос с чувствами остаётся открытым. что чувствует он сам? говоря по правде — ужас. по множеству причин. его эмоциональный диапазон в последнее время сузился до вполне себе примитивного "убей или умри". спаси или смотри на новые могилы. иди вперёд и не думай, не оглядывайся.
и всё же между ними есть одна большая разница. всё, что делал сон — служило одной конкретной цели. все причины рисковать и ходить по грани сводились только к одному — разбудить маму от вечного сна. и вот, ключевая задача выполнена. за ней был остров чеджу. сотый уровень. впереди остался лишь один пункт из списка. если он завершит историю с двойным подземельем, явных целей не останется. за этим порогом просто ничего не видно.
возникает другой вопрос. умел ли чувствовать сам джинву? да, наверняка, как и все, десять лет назад что-то ещё чувствовал, а потом мир настолько круто изменился, что всё покатилось к чертям. сейчас парень приходит к выводу о том, что он просто никогда не задумывался.
— мне бы очень хотелось сказать, мол, знаешь, ты ведь никому и ничем не обязан, ты можешь забить на всё и начать жить так, как сам того хочешь. но мы оба понимаем, что это будет ложью. — он замолкает на время, продолжая гладить чужую спину и не планируя куда-либо двигаться. — но, знаешь, ты можешь начать с другого. найди себя и подними на поверхность то, что закопал за этой своей ответственностью за всех и каждого. вряд ли в мире остался за последние годы хотя бы один счастливый человек, не поверю. мы все просто привыкли. но это совершенно не повод делать себя ещё более несчастным. не переступай через себя там, где не готов это сделать, не рвись на части ещё сильнее. будь собой и думай в первую очередь о себе. хотя бы раз в день для начала. — джинву тихо смеётся. — и, говоря по правде, я бы, конечно, очень не рекомендовал слушать придурка с нулевым жизненным опытом, что я вообще знаю?

— и как долго ты сможешь играть в защитника и спасителя, если сломаешься окончательно? ты не спасёшь всех. я не спасу всех. никто не спасёт. и как бы велико не было желание — это не повод хоронить себя таким образом. мир держится не только на тебе, чжонъин.
сон понимает, что сейчас вещает что-то на грани открытой лжи. ещё немного и свалится за эту грань, где его слова будут расходиться с собственными убеждениями и действиями. и всё же, он прекрасно понимает, что даже не смотря на своё стремление стать сильнее, превосходя остальных, он не всесилен. его главная зона ответственности закончилась там, где проснулась мать. всё, что дальше, он делает не потому что это цель его жизни. просто он может. и здесь они снова похожи, оба делают всё, что в их силах, игнорируя тот факт, что есть ещё жизнь помимо.
только джинву не мнит себя титаном, не взваливает на плечи весь вес этого мира. не придумывал себе такую цель. он потому спит спокойно, игнорируя критику в свой адрес, что не стремился решить и сделать всё за всех.
— ты силён, но не всесилен. это неправильный путь, пускай он и кажется таким. кто если не я, да? и что осталось в итоге? оболочка и потерявший себя человек. для человечества эта цена ничтожна, но что насчёт тебя самого? когда умрёшь — просто будешь думать, что сделал всё, что смог? слабое утешение как по мне. и пока этот город спит, один единственный чой чжонъин продолжает работать, чтобы никто не сказал даже спасибо. зато потом потребовал ещё большего. знаешь в чём неприглядная правда? ты ответственен только за себя и за тех, кто тебе дорог.
джинву говорит тихо и спокойно, его пальцы путаются в чужих волосах, осторожно гладя мужчину по затылку. он даже не пытается разрывать контакт, понимая, насколько чжонъину сейчас это необходимо. и так странно говорить про все эти вещи, в этот момент осознавая их, но понимая, что это всего лишь слова. из той ловушки, в которую забрался чой, просто не выбраться. это капкан, слишком хитрый и сконструированный каким-то злым гением. морская пучина, которая хоронит тебя под своим давлением, не давая всплыть, ожидая, пока у тебя из лёгких выйдет весь воздух.
— остановись и выдохни. поверь, этот мир не рухнет, если ты позволишь себе чуть больше свободы. а ещё, — сон не сдерживает улыбки, которая снова незаметна чужому взору. — ты можешь это отрицать, но если бы ты не хотел из этого выбраться, этого разговора не случилось бы. и скажи ещё что я не прав.
это крик утопающего. надежда на то, что кто-то сможет протянуть руку и вытащить из беды, но вопрос лишь в том, подвижка ли это в правильном направлении или мимолётная блажь, порождённая усталостью? джинву плохо понимает. в его голове сейчас крутится множество слов, но он не уверен в том, что все из них правильные. некоторые, наоборот, вполне могут оказаться губительными. именно поэтому проще держать часть своих мыслей при себе.
— кто защитит тебя самого? ты ни разу не задавался этим вопросом? империя, построенная на лжи прежде всего себе самому, развалится как карточный домик. и что тогда? к чему всё это было?

— и вот ты крутишься на этом колесе боли. ты выбрал такую жизнь потому что у тебя не осталось близких. и у тебя нет близких потому что ты выбрал такую жизнь. замкнутый круг, из которого не выбраться. об этом ты тоже не думал?
он не понимает, как сложные для него разговоры внезапно стали очень простыми. максимально понятными. всё это прожито, пережито, понято и пройдено. нет никаких сложных структур и схем, просто общение на болевых точках, которые не полностью, но во многом совпадают. или совпадали. разница только в том, что изначально уровень ответственности у них разный. джинву был где-то на обочине этого мира, он был ответственен за себя, сестру и мать, больше ни за кого. да и как отвечать за кого-то ещё, когда сам за себя толком постоять не можешь? в роли отстающего. не брался решать за всех, поскольку не знал, чем для него закончится условный завтрашний рейд.
он бы плюнул на этот остров чеджу. не его дело ведь, так? он все свои дела сделал. а потом понял — без него там никак. отсидеться без последствий не получится. своеобразный акт принятия ответственности за что-то большее. просто потому что есть силы взвалить всё это на плечи. и потому что не хочется потом отдуваться за всех одному. забавно получается, его ответственность во многом стоит на собственном азарте. и на нежелании впустую растрачивать полученные силы. двигаться дальше, потому что уже тоже не может остановиться. просто причины для этого более понятные.
— и в чём же твоя цель? больше конкретики, чжонъин. без слов про защиту всех охотников и людей. на завтра. через неделю. через месяц. год.
джинву толкает мужчину на нечто очень странное. задаёт столь же странные вопросы, не зная на них ответа, но пытаясь их выудить. заставить его открыть глаза и ответить самому себе. хотя смутно догадывается, что это может быть очень болезненным мероприятием. для самого чжонъина. потому что если выяснится, что ничего конкретного и нет вовсе, это может сломать. с другой стороны, иногда проще сломать и отстроить заново, чем бесконечно пытаться чинить шаткую конструкцию. это жестоко, он знает.
смысла он и сам не ищет — бесполезно. всё это изначально лишено какого-либо смысла. логики. смысл есть только когда известна конечная точка, но у этого всего этой точки не намечается. жестокая рутина, которая рано или поздно сожрёт каждого.
— да, защитит. — он смотрит в чужие глаза, пытаясь найти в них хотя бы какие-то ответы, но всё же недостаточно опытен в том, чтобы разбираться в этой бездне. — тогда твоя концепция всеобщей защиты — полный отстой, потому что в неё не вписываешься ты сам. — вероятно, это может быть самым жёстким и жестоким, что он сказал за сегодняшний вечер, но проблема в том, что это правда. другая сторона медали про то, что и у самого джинву нет ответа на этот вопрос, хотя он даже кажется очевидным. нет, всё несколько сложнее. — и тебя тоже надо защищать. разумеется. либо всех, либо никого, избирательно не подходит. твой статус не делает тебя уникальным и неуязвимым.
его сознание работает странным образом, но по абсолютно понятной концепции: ввязался — иди до конца. он вряд ли сам уже соскочит с этой темы. есть много причин, по которым у них вряд ли получится быть вместе, не все из них зависят от него. не всё джинву может предсказать, да и не хочет. картенон настолько ярко маячит перед ним, что даже будучи полностью уверенным в своих силах, он не рисует планы за этой точкой. глупо, не зная, что его там может поджидать. гуляя так долго по грани между жизнью и смертью можно очень обманчиво уверовать в бессмертие и всесильность, но обольщаться нельзя. опасно. а ставки с каждым разом всё выше.
поэтому джинву решается на очень сомнительную провокацию, хотя прекрасно осознаёт, что не может предсказать её исхода, но цель всё та же — встряхнуть мужчину, заставить его давать ответы и выбираться из этой пучины.
— ты приглашаешь меня на свидание. открываешься передо мной здесь и сейчас. а что дальше? для чего это всё? зачем мне спасать и защищать того, кому это не нужно? и зачем тебе я, если ты планируешь и дальше ломать себя, думая о ком угодно, но не о себе? — чисто на интуиции, джинву берёт мужчину за руку, утягивая в сторону дивана, усаживая и садясь рядом, абсолютно бесцеремонно заставляя того прилечь и положить голову себе на колени. в моменты собственной слабости он часто хотел, чтобы у него был такой человек рядом. теперь этот человек — он сам. — мне не нужен ответ на эти вопросы прямо сейчас. у тебя есть время подумать. целых две недели. — продолжая перебирать чужие волосы, джинву мягко улыбается. — я больше не буду задавать тебе вопросов. просто можешь говорить обо всём, что приходит тебе в голову. дальше делиться всем, что наболело и беспокоит. или молчать. как тебе будет удобнее.

— ну, раз сейчас ты никуда не бежишь, остановись и задумайся.
бесконечный бег в этом чёртовом колесе до боли знаком. только вот в масштабах жизни джинву его бег наконец-то обрёл хоть какой-то смысл. визуальное воплощение в виде достижений и повышающихся уровней. но как же всё бессмысленно было до тех пор, пока он не умер. сон предпочитает думать о том, что именно это и произошло в картеноне. он не мог выжить. он бы что-то обязательно запомнил, но всё же помнит только последнее мгновение. щелчок и он приходит в себя в больничной койке.
его бег — это марафон на выживание, преодоление препятствий. выполнение условий системы, которая делала из него чудовище. сон джинву прекрасно понял, о чём ему хотел сказать невидимый бог за ширмой, когда давал задания. убить. убить всех: монстров, людей, не важно. выжить. система выжигала из него страх, заставляя двигаться вперёд. и теперь, чего он боится? простых вещей, в общем-то. боится за маму, боится за сестру. боится, что может не справиться. но с последним проще — выбора всё равно нет. справляться со всем уже стало привычкой. но его "справляться со всем" и "справляться со всем" чжонъина — абсолютно разные вещи.
джинву тяжело вздыхает, когда ему показывают планы, но ничего не говорит, потому что они сейчас общаются на разных языках, чой просто не понимает, что подразумевается. или не хочет понимать. когда мир сводится к бумагомаранию, начинаешь думать иначе. а он и вовсе запретил себе думать иначе. всё решил, выбрал путь и теперь...теперь он, кажется, жалеет об этом, но других вариантов у главы гильдии hunters всё равно не наблюдается.
дурак.
но почему мне это так понятно?
— ну, технически, один раз уже защитил. нет, дважды. — джинву смеётся, вспоминая остров чеджу, но прекрасно понимает, что ничего смешного там нет вовсе. если бы он ещё хоть немного промедлил, бер убил бы их всех. — предположим, да, собираюсь. если тебе самому это нужно, потому что иначе тогда зачем? — беззлобная насмешка. когда этот разговор и их роли успели настолько перевернуться?
кто же ещё может защитить тебя, придурок великовозрастный?
— а я ни разу не был на свиданиях. — в ответ на эту честность, сон признаётся неожиданно легко. кажется, будто они где-то на одной ступени и это слегка облегчает всё происходящее. он изучает мужчину с нового ракурса, находя это даже несколько интересным и занятным. настолько близко, вне всяких рамок и правил приличия. чужая застенчивость — что-то абсолютно новое, вряд ли такого чой чжонъина кто-то вообще видел. смешно и одновременно неловко.
— по правде говоря, я не уверен в этом. мне настолько привычно было быть ничтожным и незаметным, что я надеялся на то, что всё ровно так и останется. на самом деле всё так круто перевернулось, что я теперь не очень-то понимаю, настоящий джинву вот этот или вот тот е-ранговый охотник. но на самом деле мне просто плевать на чужие ожидания. знаешь, как в детстве, когда тебе интересней попробовать этот мир на вкус и проверить его на прочность, вместо того, чтобы слушать взрослых. — парень тихо смеётся. в этих словах есть доля правды, но будь его воля, он бы и дальше скрывал свои силы, не светился и жил простой жизнью. — моя самая главная цель сейчас — завершение истории с двойным подземельем. что будет дальше и будет ли вообще, я не знаю.