— victor & nick —
— GOD PLEASE NO — |
— MINNEAPOLIS, 06/02/2023 —
кракен копит |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » кракен копит » плиз » god please no
кубики льда со звоном стукнулись о стенки, и он сделал глоток.
виктор не любил разбавлять алкоголь. в виски ему не нравилось терять острый торфяной привкус. утрата запускала мелкую рябь в глубине выражения глаз, которую, как и всегда, никто не заметил.
привычки — вторая натура.
первой у виктора попросту не было.
иначе виски был бы безо льда и, как минимум, тройной.
но увы, это бар, куда вечером пятницы стягивались все коллеги, а значит, спектакль ещё не окончен. остался последний акт: расточать улыбки, хлопать ребят по плечам, безошибочно «угадывать» любимые коктейли девушек из консьерж-сервиса, два бокала виски со льдом — рутина.
и уже после он выйдет из бара опустошённый.
ещё более пустой, чем когда вошёл.
с каждым прожитым мгновением от него остаётся всё меньше. ничто заменяет его кусок за куском совершенно незаметно.
существует ли он вообще? настоящий?..
по пути домой он свернёт в совершенно ненужный ему район, припаркуется у супермаркета, двери встретят его фотоэлементами, а две бутылки самого дорогого виски прокатятся по кассовой ленте.
позже, глядя в огромное панорамное окно на ночной миннеаполис, виктор будет пить прямо из бутылки и заснёт тут, на диване, в мятой рубашке и окружении из брошенного рядом пиджака, чтобы с трудом разлепить глаза под бодрый аккомпанемент будильника. утреннюю пробежку никто не отменял.
никто никогда в жизни не видел его пьяным.
даже если бы у виктора возникло желание позвонить кому-нибудь, не существовало человека, чьё имя пришло бы ему в голову в такой момент. любой момент.
а потом за стойкой слева от него оказался ник.
три раза подряд.
на четвёртый они заговорили. по-настоящему заговорили. точнее, заговорил ник, и виктор с ужасом понял, что тот прикоснулся к пустоте внутри него. к той пустоте, которой виктор являлся.
ник оказался первым, кто не просто его увидел, но разглядел это отсутствие за отрепетированным, безупречным фасадом.
как назвать такого человека?
друг? враг?
виктор не знал и до сих пор не знает.
ник просто существует на соседней орбите, вращаясь в какой-то опасной близости с тех пор.
они здороваются при встрече в офисе и всё так же сидят в баре по пятницам рядом, ощущая исходящее от ткани брюк соседа тепло,
(у ника — искреннее, у виктора — обманчивое.)
изредка сталкиваясь коленями, когда встают, оставляя наличку на стойке и тем самым объявляя окончание вечера.
лучшим решением было бы ника избегать.
очевидно, нет ничего хорошего в появлении человека, знающего правду.
виктор всегда предпочитал контролируемые условия, исключая непредсказуемые последствия.
и всё равно с нелепой и маниакальной тягой заигрывал с неизвестностью сейчас.
это что, тень эмоций? зарождающегося чувства?
давать нику свой телефон?
почему бы и да?(это определённо было ошибкой.)
ведь его номер был у пары сотен коллег.
виктор отвечал на звонки среди ночи. и в выходной. и даже посреди ночи в свой выходной.
поэтому ничему не удивился, знакомым движением подхватив телефон и думая лишь о том, что стоит придать голосу уверенной бодрости, будто он сейчас вовсе не спал, а ждал, когда вновь испарится всякая надежда на отдых.
но с той стороны донеслись лишь возня и невнятное мычание, которые было не разобрать даже несмотря на привычку к общению с клиентами в абсолютно любых состояниях. лишь интонации и оказались знакомы.
— ник? — даже не нужно сверяться с именем на экране, виктор не путал ни лица, ни голоса, выработав за годы привычку запоминать тембр и черты чётко и детально.
03:21:11... 12... 13AM
доброе утро, обычный вторник.
— что-то случилось? — не то чтобы виктор именно это хотел спросить и не то чтобы ему было до этого дело, но это как раз и есть то, что обеспечило ему три повышения за шесть лет — безупречно вежливая манера общения.
— ты в порядке? — прозвучавшее как «расскажи мне, что именно не в порядке, чтобы я смог тебе помочь».
когда всё и правда в порядке, точно не звонят малознакомому человеку среди ночи.
тем более, ник знает, кто виктор на самом деле такой.
— ты пьян, — меланхоличная констатация факта.
что ж, это многое объясняет.
это всё-таки случайный звонок — скорее да, чем нет.
— так что произошло?
что ты разбудил меня в три часа ночи.
надеюсь, у тебя и в самом деле найдётся достаточно веская причина.
разобрать хоть слово — задачка не из простых, но виктор не был собой, если бы не справился.
лампочка? и что не так с лампочкой?
ник слишком быстро сбрасывает, и расфокусированный взгляд виктора ещё несколько секунд разбивается об экран телефона, пока он не смаргивает сонливость, наконец открывая диалог.
а, так лампочка во рту.
ты звонил в 911, но был слишком пьян и промахнулся?
виктор делает глубокий вдох, спуская ноги с постели и отправляя самое короткое сообщение в истории человечества: адрес.
дело, разумеется, не терпит отлагательств, но раз уж ник разбудил его посреди ночи, виктор спокойно заправляет постель, и проверяет телефон на предмет ответа.
нет? что ж, тем лучше, я успеваю в душ.
ещё десять минут ситуацию не изменят.
световой индикатор наконец вспыхивает синим, когда виктор уже повязывает галстук. отправить адрес, будучи пьяным с лампочкой во рту, очевидно, не так-то просто.
раз ты додумался меня разбудить, отправить адрес не такая уж невыполнимая задача.
прогревая двигатель, он пишет не менее лаконичное «еду» и выруливает из подземного гаража на дорогу. раннее утро миннеаполиса встречает его низкой загруженностью дорог; ещё пара часов и это изменится, но пока он добирается до ника всего за двадцать три минуты.
о, не то чтобы он торопился, разумеется. виктор не хочет выплачивать штраф за нарушение скоростного режима.
привычная невозмутимо-вежливая улыбка идёт лёгкой рябью, когда на пороге появляется ник с лампочкой во рту; виктор подавляет тяжёлый вздох, следуя за ним в комнату.
какой у тебя чудесный дом, ник!
сберегая едкие комментарии до подходящего момента, виктор моет руки и наконец встаёт напротив ника: — способа три: осторожно разжать челюсти, разбить лампочку и вызвать 911. и раз я уже здесь, используем первый вариант. как давно лампочка у тебя во рту?
часы на правом запястье показывают 04:19 AM. лучше времени для такого вопроса и не найдёшь.
— молчи. не напрягай мышцы, сделаешь хуже. просто напиши, — виктор указывает на свой телефон, доставая его из кармана.
насмешка устраивается поудобнее где-то в чернильно-чёрной глубине зрачков, и виктор всё же безупречно исполняет сочувствие. ни единой фальшивой ноты даже на самый взыскательный вкус. как всегда чисто и профессионально.
забирая телефон, оставляет его на столе, вновь возвращая всё внимание нику, и очень медленно и осторожно поворачивает цоколь влево, тем самым давая передышку. теперь мышцам челюсти должно стать немного легче, хотя первые несколько секунд будут просто ужасными, но такова цена. ник должен был знать, на что идёт.
— теперь мне необходимо разжать твои челюсти, — тяжёлый вздох так и остаётся неозвученным, а череп изнутри неизученным, виктор само сочувствие, само участие. — будет несколько неприятно, но я постараюсь снизить дискомфорт и сделаю всё настолько плавно, насколько это возможно.
простите, а мы всё ещё про лампочку?
отчасти виктор, конечно, откровенно забавляется с подбором слов, но тем не менее остаётся предельно серьёзен, действуя мягко и уверенно, будто он лампочки изо рта уже пару десятков раз доставал.
(на самом деле ни одного, как вы понимаете. очевидно же.)
несколько раз они балансируют на грани фола, потому что спазмы и рефлексы известны тем, что крайне несговорчивы, но мы же говорим о викторе фросте, для которого, по общему убеждению, невозможного нет. и этот случай становится очередным подтверждением.
теперь, когда опасность миновала, виктор обманчиво-мягким тоном, каким говорят с неразумным ребёнком, спрашивает, стоя с лампочкой в руках: — и как же ты это сделал, ник?
да что там как! главное, нахуя?
какой человек в здравом уме будет запихивать лампочку себе в рот?
ответа виктор, честно говоря, не знает, потому что даже гипотетически не может сгенерировать обстоятельства, в которых поступил бы так же.
а есть разница?
мысленно виктор вздёргивает бровь, продолжая смотреть на ника открытым, приветливым взглядом.
я приехал в четыре утра, чтобы достать лампочку, которую ты, будучи пьяным, засунул себе в рот. даже если бы я собирался выебать тебя после этого, ты всё равно задолжал мне спасибо, ники.
подавляя смешки, виктор, используя тот-самый-тон, предназначенный в основном для клиентов, говорит: — ну что ты, не стоит благодарности.
сколько за этим скрывается язвительности и сарказма — пожалуй, марианская впадина не выдерживает сравнения, переходя в категорию просто скромной лужи.
когда ник выхватывает лампочку, виктор даже не меняется в лице. рабочая привычка абсолютно ничему не удивляться.
ты серьёзно?
и вот они вернулись к тому, с чего начали.
что ж, ладно.
— ты попросту не обучаем, правда?
доставая платок из нагрудного кармана и протягивая нику, виктор выбирает самый острый ключ на брелке: — второй раз уже не получится, твои мышцы не выдержат. лампочку придётся разбить.
какое чудесное утро, не так ли?
звон стекла глухой от ткани. и надо же, им повезло, осколки крупные, а значит, вероятность, что ник позавтракает стеклом, сведена к минимуму. нужно только осторожно свернуть и вытащить платок, чем виктор и занимается.
хорошая новость в том, что в третий раз проделать этот трюк с лампочкой уже не получится. как славно, что она разбита.
— рад помочь, ник. и всё же, — это действительно хороший вопрос: — почему ты позвонил мне?
серьёзно, ники?
— и кто же сказал, что я целевая аудитория для твоих талантов? — виктор даже не сдерживается, открыто вздёргивая бровь.
ты действительно решил, что в моём вкусе?
— я похож на человека, который поедет в четвёртом часу утра на другой конец города к парню, запихнувшему пьяным лампочку себе в рот, дважды, чтобы оценить перспективы орального секса? — и на лице у него написано, разумеется, совершенно обратное. невооружённым взглядом видно яркую неоновую надпись размером с билборд, переливающуюся всеми оттенками алого: нет, законченный ты кретин.
— счёт вышлю на электронную почту, — губы виктора очень медленно и жутко растягиваются в самой людоедской улыбке из хоррора из возможных, пока он следует за ником на кухню. — спасибо, что спросил. яйцо-бенедикт, кофе и апельсиновый сок, пожалуйста. очень рад, что мы позавтракаем вместе, как настоящие друзья.
если бы второй раз лампочку извлекать не пришлось, виктор, конечно, придерживался бы куда как более мягкого тона, но увы, ник и в самом деле ступил на территорию, где свободно себя чувствовать могут исключительно клиенты за ту абонентскую плату, которую ежемесячно вносят. ник же решил, что может воспользоваться премиальным сервисом, не внеся ни цента, и, разумеется, это было заблуждение, которого виктор допустить не мог.
— в следующий раз найди лучший эквивалент благодарности или звони 911, — виктор встречается с ником взглядом в отражении окна, которое открывает, и поворачивается, продолжая мысль: — я предпочитаю спать в пятом часу утра, когда до будильника ещё целый час.
повезло? со мной?
в сравнении с виктором асфальтоукладчик можно назвать исключительно понимающим и потрясающе сговорчивым.
no money, no honey.
— напротив, — улыбка виктора мягка и невозмутимая, — я прекрасно осведомлён.
иначе как, по-твоему, я подбираю слова? неужели, совершенно случайно? за кого ты меня принимаешь, ники? вредно недооценивать специалиста консьерж-сервиса. дорого обходится.
— в этом месяце я ещё не вносил пожертвований на благотворительность, — пожимает плечами, парируя без усилий. не стоит рассчитывать, что он приедет в следующий раз, а потом ещё, ещё и ещё раз. — тебе просто повезло.
но теперь-то я точно выполнил свой долг перед обществом.
подхватывая стакан с апельсиновым соком со стойки, виктор улыбается так ласково и тепло, вкрадчиво проговаривая каждый звук: — если ты не прекратишь свои попытки упражняться в остроумии, уже к обеду на твоей корпоративной почте будет счёт с полным расчётом платы за разовое обращение с учётом комиссии банка. поэтому просто сделай мне кофе. чёрный. без молока. спасибо. я очень ценю наше с тобой исключительное взаимопонимание, ник.
виктор совершенно точно не из тех людей, с которыми ты хочешь шутить. дурное чувство юмора.
— тогда сделай одолжение, больше не запихивай в рот того, что не сможешь сам оттуда достать. хотя бы в пятом часу утра. идёт? — скромная дружеская просьба, не больше.
— дам тебе ровно один бесплатный совет, — безупречная улыбка виктора лучится дружелюбием, даже и не скажешь, что он уже чётко рассчитал движения, которые потребуются для того, чтобы свернуть шею: количество и ширину шагов, точку приложения силы, — не задавай риторических вопросов человеку, который может выставить тебе счёт на... — внутренний калькулятор работает без сбоев, и виктор собирает тетрис из необходимых позиций прайс-листа: разовое, неабонентское обращение, ночные часы, персональный выезд старшего специалиста, два запроса, комиссия банка, — восемь тысяч шестьсот сорок два доллара и тридцать три цента с учётом комиссионных нашего банка. тебе это не по карману, как и быть клоуном.
славно, что ты это осознаёшь, но это ничего не меняет.
сложность в общении с виктором заключается в том, что с ним не поймёшь, где заканчивается шутка. отрепетированная улыбка метрдотеля не оставляет ни единого шанса, абсолютный фасад, ничто не прорывается изнутри, будто никакого двойного дна и вовсе нет.
— но мы уже выяснили, что обучаемость у тебя низкая, — ни капли человеколюбия, виктор не на работе, — и уже только по этой причине стоило бы отправить полный счёт.
подкрепляющее обучение. как при дрессировке собак.
однозначного решения он пока не принимает, потому что мучительная неизвестность — тоже весьма качественный обучающий инструмент. целый день в ожидании счёта, который составляет три твоих зарплаты, вполне отвечает цели зафиксировать поведенческий сценарий.
— и ты сам в нём виноват, — пожимает плечами, делая ещё один глоток сока. — никто не вынуждал тебя запихивать лампочку в рот, это было твоё решение, у которого, — виктор эксплуатирует свою живую мимику ради комического эффекта, — надо же, есть последствия. неожиданно, правда, ник?
первый глоток кофе замедляет окружающую действительность, и виктор переключает всё своё внимание на него, раздумывая о том, достаточно ли тот хорош для того, чтобы счёт на этот раз не отправлять.
— о, ты наконец начал понимать, о чём мы говорим, — виктор хлопает ника по плечу, будто они лучшие друзья. — ты же банковский сотрудник, ник: налог на тупость — лёгкие деньги. клиент вряд ли чему-то научится, но ты начинаешь вырабатывать у него привычку оплачивать твои неприлично крупные комиссионные. хотя, конечно, тебе, как коллеге, я не отказываю в перспективе что-то понять на основе этой ситуации.
смотри, какой я добрый, ник, ещё не совсем списал тебя со счетов.
и когда он приходит к мысли, что, возможно, в этот раз повременит со счётом, ник открывает свой рот.
ошибка выжившего.
— благодарю за заботу, — взгляд виктора не теплее его фамилии, — но я в полном порядке. не разбуди ты меня посреди ночи, я бы как раз восполнял недостаток энергии и спал до звонка будильника. сегодня, как видишь, отдохнуть мне не удалось. приятно иметь таких внимательных и отзывчивых друзей, как ты.
расслаблялся бы как раз, знаешь ли.
в планере появляется новая задача: направить нику полный счёт. виктор точен настолько, что швейцарские часы ущемляются. именно поэтому во внутреннем кармане его пиджака лежат британские roger smith.
— да, пожалуйста, — делая новый глоток кофе с улыбкой, виктор встречается с ником взглядом. — спасибо, что спросил.
— все, кто хоть что-нибудь понимают, никогда не зовут меня виком, ник, — прямо сейчас счёт, который будет отправлен на почту, вырос ещё на четыреста долларов. за срочность. технически, разумеется, этот пункт можно было и не включать, потому что ник не требовал разрешения своей проблемы в течение часа, но с виктором одна ошибка и ты ошибся.
— в любой другой день, — виктор сверяется с часами, доставая их из внутреннего кармана пиджака, — у меня ещё двадцать минут до будильника. предпочитаю спать по ночам.
делать абсолютно тупые вещи? виктор фрост никогда в жизни не делал таких вещей. и не сделает. он вообще не улавливает смысла в подобном поведении, ведь такие вещи оказывают деструктивное влияние на репутацию. кто-то, возможно, и может себе позволить некоторое количество пятен, которые не сведёт даже пятновыводитель, но не он сам. виктор ни на миг не забывает, что он — лицо консьерж-службы престижного банка, и просчёт недопустим, потому что ни он сам, ни руководство этого не простят, никто не станет закрывать глаз на его ошибки.
— разумеется, — он кивает с самый серьёзным из своего арсенала выражением лица, — я банковский сотрудник, ник, и очень люблю деньги. полторы тысячи за две минуты реальных хлопот — как я мог не приехать?
не стоит ждать от виктора хотя бы толики тепла. слишком рационален и просчитал каждый свой шаг. сейчас просто сошлись деньги и вопрос репутации — глупо было упускать такую возможность.
приступая к завтраку, виктор снимает пиджак и просит салфетку. у него, конечно же, есть запасной костюм в офисе, но тот рассчитан на непредвиденные ситуации, а эта вполне контролируема.
— неплохо, — улыбка вежливая, а вот слова — нет. будь на месте ника кто-то другой, виктор, разумеется, выбрал приличествующий случаю безупречный комплимент, но сейчас не считает нужным затрачивать такие усилия.
визуально он, конечно же, не меняет в лице, что бы ник ни сказал, у него другой способ высказывать своё недовольство. и прямо сейчас он сдерживаться не собирается, ник затронул тему, которую никто в здравом уме с виктором поднимать бы не стал: — кто тебе вообще сказал, что мне необходимо, как ты это называешь, расслабляться? я давно повзрослел, ник, и прекрасно осознаю разницу между отдыхом и позором, и отдал предпочтение первому. у меня нет цели разрушать всё, к чему я прикасаюсь, я самостоятелен и не стою с лампочкой во рту посреди ночи в надежде на то, что надо мной сжалятся нормальные люди и решат мою проблему.
ни крупицы человечности, ни грамма сострадания. виктор жалит словами с мягкой улыбкой так, чтобы нанести максимальный ущерб.
не думай, что ты хоть что-то обо мне знаешь, придурок.
ник так активно стремится играть на поле виктора, что за этими манёврами наблюдать становится даже интересно. проблема, правда, в том, что виктор играет на этом поле в последние тридцать пять лет и достиг определённого уровня мастерства, так что любой противник, который окажется хотя бы чуточку слабее, будет уничтожен. виктор не подвержен влиянию сантиментов. нет, сыграть это он может безупречно, долгие годы репетиций, но почувствовать — если говорить с кристаллической честностью, виктор вообще ничего не чувствует. абсолютно.
— конечно же, нет, — и на губах виктора расцветает одна из самых обманчивых его улыбок, — не хотел упускать возможность попрактиковаться на том, кто не сможет подать на нас в суд.
потому что все сотрудники подписывают связывающие их по рукам и ногам бесчеловечные контракты. в обычное время это раздражающее обстоятельство, но при определённых условиях играет виктору на руку. вот как сейчас.
— и мне было искренне интересно, сломаю я тебе челюсть или нет? — отсутствием веры в себя он не страдает, но и переоценивать не склонен. эта операция по извлечению лампочки могла и закончиться печально.
отвечая уколом на укол в этой дуэли словесного фехтования, виктор очень естественно разыгрывает удивление: — ох, прости, а ты ожидал, что я предложу тебе звезду мишлена? мир полон разочарований, ник.
с каждым новым словом на лице виктора постепенно проявляется улыбка гринча, не предвещая ничего хорошего.
— это всё, что ты хотел сказать? — спрашивает он, делая небольшой глоток кофе. — понимаю, тебе показалось, что ты всё понимаешь, и мысленно ты уже получаешь нобелевскую премию по социологии, но вынужден тебя разочаровать, ник, это была лишь номинация на премию дарвина, где ты, увы, не смог получить призового места.
подловить меня? ты действительно совершенно не обучаем, ники.
сверяясь с часами, виктор бросает на ника короткий взгляд, потом отправляет ещё кусочек бейгла в рот, и лишь после продолжает говорить: — тринадцать минут назад ты задал ровно тот же самый вопрос, а затем уточнил, цитирую дословно: «иногда надо делать абсолютно тупые вещи». я лишь общался с клиентом в рамках его системы ценностей, ник, это базовое требование к профессионалу моего уровня из должностной инструкции, если ты не знал. и если тебе это так интересно, то в моей системе ценностей напротив слова отдых находятся ортопедический матрас и камера сенсорной депривации.
доступен из этих двух пунктов для него лишь один, и это, увы, отнюдь не камера сенсорной депривации.
— ты закончил упражняться в остроумии, ник? не мне тебя останавливать, конечно, но начни с основ, прежде чем выбирать противника, который тебе не по зубам, — виктор произносит это слегка усталым тоном, в котором чувствуется превосходство взрослого над ребёнком. — понимай ты хотя бы немного, о чём мы говорим, ты бы знал, что я не могу находиться в местах, где минимальным требованием правил вежливости считается перевод телефона в беззвучный режим.
— лучше, ник, — виктор объясняет ему, как ребёнку, — ещё не означает высокого уровня. что угодно лучше твоего поведения на людях.
тут и стараний прикладывать не надо, чтобы вышло лучше, ну в самом деле, ники, кого ты этим пытаешься впечатлить? прости, я неблагодарная публика.
— очень рад, что напоминаю тебе о семейных вечерах, — голос виктора звучит ровно и легко, ведь что может быть приятнее, чем надавить на чьи-то болезненные воспоминания из детства? — ох, прости, ты недотягиваешь. у меня есть определённые стандарты при выборе партнёра даже на один вечер, — улыбка полна искреннего сочувствия, которого виктор, разумеется, совсем не испытывает. — так что, боюсь, нам с тобой пока придётся остановиться на «викторе», но если ты будешь хорошо стараться, может быть, однажды и начнёшь соответствовать.
ты правда думал, что такими дешёвыми шутками выведешь меня из равновесия? ещё кто из нас повернулся уязвимой стороной, ники.
— выкрутился? — улыбка виктора меняется, становясь куда как более резкой. — ты не из моей лиги, ник, чтобы я вообще напрягался, — ведь эта пикировка и в самом деле не стоит ему совершенно никаких усилий. — речь об этом может зайти, только когда ты значительно вырастешь, а пока на этом поле ты мне не соперник, не льсти себе.
— новички не играют с гроссмейстерами не просто так, — парирует, даже не задумываясь.
ты ещё не выучил расстановку фигур, а уже пытаешься говорить о манёврах высшего пилотажа. это даже не смешно.
— первые ещё не могут ничему научиться у вторых, а вторым скучно с первыми, понимаешь, ник? — тон обманчиво мягкий и ласковый, но ничего хорошего за этим фасадом не стоит. виктор неспешно заканчивает с завтраком, двигая полупустую чашку с кофе ближе: — да, ты нашёл себя среди абсолютно бесперспективных неудачников, которые сидят на мизерной зарплате, покрываясь пылью и прибавляя по паре фунтов в неделю. тебе и в самом деле не понять, у вас же там карьерный рост от аналитика до старшего аналитика, тупиковая ветвь развития.
когда чашка пустеет, виктор выбрасывает салфетку в мусорное ведро, а затем надевает пиджак и поправляет манжеты: — и раз уж твой рот наконец спасён, чтобы ты и дальше нёс им всякий вздор, я могу вернуться к своим прямым обязанностям и по-настоящему ценным клиентам. тебя подвезти или предпочтёшь компанию своего уровня развития в общественном транспорте?
— то есть ты даже тут не достиг успеха? — вздох виктора такой грустный, что достоин оскара и премии эмми. — мне так жаль, николас, — сочувствие виктора такое трогательное и настоящее, что касается даже глаз; столько лет под софитами людского внимания не прошли даром. — грустно быть тобой, наверное, — и финальный штрих, разумеется, иначе виктор не был бы собой.
— я достаточно вкладываю в благотворительность, чтобы позволить себе высокие стандарты, — это точно не та сфера, где он собирается идти на уступки. оказаться в постели виктора — привилегия, отведённая крайне узкому кругу строго отобранных претендентов, к которым были предъявлены очень высокие требования, потому что виктор не ищет ни проблем, ни постоянных отношений; и всё же предпочитает проводить редкие вечера с интересными для себя людьми, способными поддержать широкий круг самых разнообразных тем, дресс-код самых дорогих ресторанов миннеаполиса и высокий уровень светского этикета. его не встретишь в компании человека, который спутает вилку для горячего и рыбы. — ты просто не вписываешься, — и это чистая правда, которая звучит довольно жёстко. нику подобное свидание попросту не подошло бы, а виктор использует их как ни к чему не обязывающий сценарий, когда можно узнать человека, сохраняя при этом дистанцию. к тому же он никогда не приглашал никого домой. только лучшие номера в пятизвёздочных гостиницах.
— мог бы быть, произноси ты эти слова с полным осознанием, — тогда он, пожалуй, даже звёздочку нику на тетрадь наклеил, как на курсах раннего развития, где поощряют уже за сам факт попытки.
пока ник приводит себя в порядок, виктор проверяет рабочие чаты и почту, принимая дела у ночной смены, и поднимает взгляд лишь на голос.
а, точно, я уже успел забыть о твоём существовании.
— я ещё не принял окончательного решения, у тебя есть минимальный шанс на него повлиять, — виктор нисколько не сомневается, что влияние будет отрицательным, и мысленно уже прибавляет к счёту ещё полторы тысячи.
выруливая с парковки, он включает один из концертов лондонского филармонического оркестра, концентрируясь на дороге и начинающем оживать трафике огромного мегаполиса.
виктор сильно отличается от обывателей, ник не на того поставил. все эти годы в главной роли многому его научили. обозначили уязвимые места, показали, куда смотреть. он часами перед зеркалом репетировал в подростковые годы, чтобы добиться искренности, искоренив все фальшивые ноты.
ты действительно думаешь, я не знаю, куда смотреть, ники?
— не верю, — фыркает виктор, вздёргивая бровь, словно строгий учитель. — и вот этим ты надеялся меня обмануть? — тон родителя, поймавшего своего любимого ребёнка, которому доверял, на лжи, выходит гладко, как по нотам, потому что это одна из эмоций на быстром наборе, часто используется в работе, виктор так говорит с коллегами, пытающимися утаить свои ошибки от него.
но в машине ник замолкает, и виктор позволяет себе переключить внимание, наслаждаясь концертом. последние спокойные минуты этого дня вплоть до полуночи точно, упускать их было бы глупо.
благодарность?
улыбка виктора, когда он останавливается, разблокируя пассажирскую дверь, приобретает совершенно иной оттенок, а во взгляде сгущаются тучи. не то чтобы ник первый, кто решился испытывать его терпение. просто в следующий раз на помощь может не рассчитывать вовсе, только и всего.
в эту игру можно играть вдвоём.
подаваясь вперёд, виктор отстёгивает ремень безопасности, протягивая нику его сумку: — удачи, ник.
она тебе потребуется.
поднимаясь на лифте на этаж, виктор привычно окружён стайкой коллег из консьерж-службы и их удушливых неудачных парфюмов премиальных линеек.
господи боже сука блядь, у вас всех обоняние отшибло после ковида или вы действительно настолько тупоголовые и конченые?
расточая улыбки, он интересуется, как у них дела, делает комплименты образам и новым стрижкам, с лёгкой наигранностью изображая удивление, простительное для мужчины: это новый оттенок помады? тебе так идёт!
новый, блядь. я шесть лет смотрю на твою рожу в тон этой мерзкой фуксии, зай.
скрываясь в кабинете, виктор запускает компьютер и делает себе ещё одну чашку кофе.
итак, ещё одно прекрасное утро.
Вы здесь » кракен копит » плиз » god please no