— victor & nick —
— согласно правилам офисного этикета — |
— MINNEAPOLIS, 27/02/2023 —
кракен копит |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » кракен копит » плиз » правила офисного этикета
в ответ на свои вопросы виктор не ожидает ничего, сложнее элементарных да или нет. это вне компетенции ника, поэтому от него требуется лишь подтвердить, что достижение поставленного результата возможно; остальное за it-специалистами, которые с виктором уже давным-давно не спорят, прекрасно понимая, что никакой другой опции, кроме выполнения поставленной задачи не предусмотрено, когда работаешь с человеком, не рассматривающим ничего иного, только максимум и идеал. какой инструментарий, ресурсы и переработки придётся вложить в реализацию, виктору плевать, он не перед чем не останавливается, и если кому-то придётся прожить неделю в офисе на круглосуточной основе — так тому и быть.
когда ник спешит на парковку, виктор улыбается джокером ему в спину, прекрасно понимая, что ждёт внизу. он допускает, что ник мог предположить такое развитие событий. допускает даже то, что ник мог поставить на пробитые шины. но никак не на ту картину, что его там на самом деле встречает. лёгкое самодовольство трогает привычное безразличие, и звонок ника это лишь подтверждает. о, он бы спустился даже без этого, такое нельзя пропускать!
— что-то случилось, малыш? — тон полон участия, виктор даже в искажениях динамика звучит обеспокоенно. — конечно, я иду, — сбрасывая звонок, он уже знает, насколько очаровательно-пиздецовое зрелище ожидает на парковке, понимая, что точно не будет разочарован.
створки сходятся за его спиной, виктор идёт по парковке, выдыхая чуть заметные облачка морозного воздуха; здесь теплее, чем на улице, но далеко не так, как в офисных помещениях.
вос-хи-ти-те-ль-но.
и-де-а-ль-но.
укоренившаяся в теле виктор глухая ненависть поднимает голову, мысленно насвистывая реквием так, будто это весёлый мотивчик, звучащий по пятницам в какой-то третьесортной забегаловке. недоразумение, лишь по случайности названное машиной, перед ним наконец выглядит так, как и положено: шины пробиты, все стёкла осыпались мелкой крошкой по дешёвой обивке салона, стойки покорёжены, а по капоту будто пробежалось стадо газелей в гонке на выживание против загонщиков львиного прайда. и лучше всего этого выглядит только идущее красными пятнами лицо ника.
а на что ты рассчитывал, когда выводил их из себя в пятницу, идиот? они тоже учатся играть по-крупному, я годами их дрессировал несмотря на обучаемость ещё ниже твоей, эти тупицы тоже способны показывать ре-зуль-тат, малыш.
— идём, — бросает виктор, не оборачиваясь направляясь к выходу с парковки. он бы, конечно, не прочь насладиться этим зрелищем подольше, картина и вправду неплоха, но у него нет времени на подобную ерунду, секунды неумолимо утекают в никуда, пока они здесь стоят, приближая следующий пак дедлайнов.
а зачем?
нет, серьёзно, зачем?
виктор не видит ни смысла, ни причины. они оба лжецы: виктор — безупречный, ник — посредственный; так и кто сейчас не понимает, что происходит? не смысла что-то скрывать. такая вот интересная концепция искренности и освобождения. рядом с ним виктор может совсем чуточку быть реальным, быть собой. и со стороны ника вообще-то очень глупо это не ценить, ведь никто и никогда не получал от виктора так много.
очень медленно тлеющее пламя разгорается, и взгляд виктора пригвождает к месту, когда он поднимает голову.
вики.
невидимая вспышка в голове, и сигарета ника летит на асфальт, а его самого без сожалений впечатывают спиной в ближайший столб. со стороны может показаться, что ещё несколько секунд, и оба главных правила виктора фроста будут нарушены, но это, разумеется, не имеет с действительностью ничего общего. гнев виктора такой же холодный, как и он сам.
тебе пиздец, детка.
секунды тянутся очень медленно, пока виктор шумно выдыхает в губы ника с близкого расстояния, уничтожая и разрушая его взглядом глаза в глаза; мысленно он отрывает от ника кусок за куском, пока совсем ничего не остаётся.
— возможно, ты ещё не понял, — шёпот змеится с его губ, — но ты принадлежишь мне, помнишь? а значит и этот кусок дерьма тоже принадлежит мне, и хотя я считаю, что только в таком виде он выглядит наконец достойно, эти сучки посмели покуситься на то, что моё всецело и без остатка, — никаких скидок на то, что никто их разговора в баре в пятницу не слышал, виктор делать не собирается. — поэтому я иду решать проблему, а ты идёшь вместе со мной, и твоя роль в этом представлении сводится к тому, чтобы быть грустным, это понятно?
дважды не повторю.
виктор запечатывает эти слова на губах ника самым жёстким и агрессивным поцелуем, сминая его губы и оставляя безжалостные укусы, а затем отрывая ника от столба, он крепко сжимает его ладонь в своей, стремительно пересекая парковку, и распахивает дверь в кабинет охраны так, будто это его законные владения, и никто не посмеет сказать слова поперёк. тяжёлый взгляд суженных глаз выцепляет в полумраке растёкшуюся фигуру охранника, лениво покачивающегося в кресле. понимание в чужих глазах проявляется крайне медленно.
о, ты не ожидал увидеть здесь меня? тем лучше. я уничтожу тебя с особым удовольствием.
— джефф, — тон виктора обманчиво мягкий, — не мог бы ты показать записи с камер с парковки? сектор C. произошло какое-то недоразумение, машина ники в ужасном состоянии. посторонний смог проникнуть на территорию?
джефф, конечно же, никаких записей предоставить не может, камеры сектора C, надо же, три часа назад вышли из строя и починят их только завтра.
хищная улыбка виктора прячется в уголках губ: — тогда можем ли мы взглянуть на записи с секторов B и D?
да-да, по уставу не положено.
похоже, что меня это ебёт?
виктор делает несколько широких шагов вперёд, возвышаясь над джеффом и едва не наступая ему на ноги. в общем-то, он бы даже это сделал, только не хочет пачкать свои ботинки об эти дешёвые ущербные кроссовки.
— насколько я помню, твоя дочь сейчас на первом курсе йельского университета, я прав? — тон виктора тихий и очень вкрадчивый. представление, которое сейчас разворачивается перед ником, это ёбаный билет в один конец. — должно быть, она очень расстроится, если не сможет продолжить обучение в следующем семестре, потому что один из её родителей потерял работу, мать подала на развод и теперь нет необходимой суммы для оплаты, ведь её тупоголовый отец не смог удержать свой член в штанах, пихая его раза три в неделю кряду в тупую сучку, которая ей в лучшем случае в старшие сёстры годится, не так ли? — виктор морщится, потому что шлейф мерзкого тяжёлого парфюма джейн витает в воздухе и с такого близкого расстояния от этого тошнотворного дерьма никак не уклониться. — ещё больше это не понравится только мужу той тупой пизды, которую ты здесь трахаешь.
и это, блядь, только начало, джефф.
— видишь, какой он грустный? — виктор разворачивается к нику, возвращая всё своё подавляющее присутствие джеффу в следующий момент. — твои жена и дочь всю оставшуюся жизнь будут именно настолько весёлыми в свои лучшие дни. у тебя ровно одна попытка. я хочу услышать имена прямо сейчас, — потому что очевидно, что в одиночку превратить в металлолом это убожество ни одна из них бы не смогла. — давай я начну за тебя: джейн.
мысленно виктор считает до трёх, и не услышав мгновенного ответа, с самой людоедской улыбкой во вселенной достаёт телефон: — теперь твоя судьба зависит только от того, как быстро декан йельского университета ответит на звонок.
а, вот и оно. понимание.
джефф наконец начинает говорить. болтать. петь. из него сыплются слова, превращаясь в бурный поток горной реки, и виктор ухмыляется, чуть по-птичьи склонив голову влево, сбрасывая звонок, чтобы дослушать эту исповедь долбоёба до конца.
— вот видишь, это было не так уж и трудно, правда? в следующий раз делай, что говорят, с самого начала, — широкая улыбка виктора лучится дружелюбием, когда он за руку вытаскивает ника из комнаты, увлекая за собой в лифт и на пятьдесят седьмой: — я уже вызвал эвакуатор, и прежде чем ты начнёшь ныть: ремонт за мой счёт.
он не сопротивляется только потому, что здесь они равны. эмоции ника, вся эта злоба, агрессия и всплески недовольства и протеста — изысканное блюдо для пустоты, которая смотрит на него глазами виктора. то, что эта пустота сожрёт и не подавится, попросив ещё, ещё и ещё. и именно она скалится нику в лицо сейчас, окатывая ледяным презрением.
выразительный взгляд с жёсткой усмешкой упирается в ширинку брюк ника: — о, это твой несомненный успех, ники! ты наконец отыскал хоть какой-то способ доставить мне удовольствие.
и хуже всего в этих хлёстких словах то, сколь они правдивы, ведь виктор ничего не чувствует примерно девяносто девять целых и девяносто девять сотых процентов времени с поправкой на погрешность, чтобы не округлять. и только сейчас эта разгулявшаяся тьма проявила себя, поднялась из глубин, чтобы показать нику правду: у этой бездны нет дна, ты будешь падать вечно.
виктор оттесняет ника к дальней стенке лифта со вполне дружелюбным выражением лица, буднично нажимая на кнопку и останавливая лифт. они зависли где-то в пустоте между этажами, и от смерти их отделяет пара тросов, запас прочности которых истощён наполовину. и прямо сейчас нику никто не придёт на помощь, очевидно, он здесь с виктором один на один. джефф не станет вмешиваться, с него на сегодня, очевидно, хватит; ему ещё несколько месяцев придётся разбираться с последствием одного неудачного решения.
наступая на ника, виктор и действует, и выглядит иначе. сейчас он не страшный взрослый, он — охотник, загоняющий дичь: — так будет с каждым, кто прикоснётся к тому, что принадлежит мне, и меня не ебёт, охранник это или королева, я сотру его в порошок. теперь ты моя собственность, ники, и никто не может трогать тебя безнаказанно. не терплю ошибок.
следующее мгновение — смена кадра: виктор с самым нейтральным выражением лица вновь запускает лифт, возвращая их на парковку. впереди вполне приятная задача: сменить конечный пункт назначения в маршрутном листе эвакуатора, этот кусок мусора отправляется на свалку.
ве-ли-ко-леп-но.
— а тебя я отвезу сам, — виктор так нежно, так мягко ведёт кончиками пальцев по щеке ника, — хочу быть уверен, что с тобой больше ничего сегодня не случится, малыш.
контроль — вот что становится абрисом виктора, когда он наконец теряет терпение, и от этого никуда не ускользнуть; ты будто жук на приборном стекле, пронзённый тонкой иглой, а этот человек может делать с тобой, что угодно, и опции отказаться у тебя попросту нет. без слов ясно, что виктор ждёт послушания, и если он его не получит, вколотит в тебя силой.
хочешь положить голову на плаху? пожалуйста. кто я такой, чтобы тебя останавливать? я здесь, чтобы произошло как раз обратное, и ты просунул голову в затянувшуюся петлю.
— без проблем, — усмехается виктор, ему всё равно, где работать: в кабинете на пятьдесят седьмом, у себя в гостиной или квартире ника — декорации для него всего лишь фон, не стоящий внимания. и если ник хочет компанию, о которой пожалеет, то он может её получить.
и на новый поцелуй он отвечает с усмешкой, совершенно не собираясь уступать. попытка отыграть у него раунд, когда партия окончена — жалкие потуги, но виктору не жаль позволить нику тешить себя ложными надеждами или какая там ещё чепуха вертится в его очаровательно-безмозглой голове. этот укус совсем не впечатляет. виктор даже не слизывает кровь.
и это всё, что ты можешь? пф!
пока ник собирает свои вещи, виктор организует машину с водителем, которая будет каждое утро доставлять этого неудачника на работу к восьми сорока пяти, поэтому на попытку задеть он отвечает без эмоций вообще: — утром тебя будет привозить водитель, вечером отвозить я. в пять утра ты не встанешь.
констатация факта. ни возможности выбора, ни опции отказаться. будет так и только так, как сказал виктор. он уже всё решил и подготовил, поэтому разворачивается, удерживая запястье ника в твёрдой хватке, и возвращается к лифту. им нужно на пятьдесят седьмой, виктор ещё не забрал свои вещи, и с ним, как и всегда, бесполезно спорить, даже дискуссии не получится.
где-то между двадцать шестым и двадцать седьмым он снова останавливает лифт, поворачиваясь к нику и прошивая его тяжёлым взглядом, в котором скрываются грозовые облака.
ну и что ты будешь делать сейчас?
виктор просто ждёт, дедлайны дают ему ещё сорок минут, а за это время ник что-нибудь да покажет, интересное или нет — как повезёт.
в слова виктор даже не вслушивается, начисто игнорируя вопрос. ему хватает интонации, чтобы понять: ничего интересного, не достойно внимания. поэтому он просто продолжает прошивать ника взглядом, ожидая продолжения.
ты, блядь, серьёзно? ты даже взгляды мои не различаешь, дилетант.
ведь сейчас это штормовое предупреждение не грозит какими-то серьёзными последствиями, это — отражение ожидания в глазах, не более того. мягким и по-настоящему терпеливым этого виктора не назовёшь. в следующее мгновение, разумеется, может появиться и другой, именно такой, исполненный человеколюбия, но сейчас с ником в этом пространстве два на два другой человек и реакции у него соответствующие.
покажи мне хоть что-нибудь интересное наконец.
виктор не спешит и просто наблюдает за развитием событий, продолжая смотреть нику в глаза, и не реагирует на прикосновение. всё ещё скучно.
а потом губы ника подёргиваются алым, и виктор срывается с места в тот же миг, впечатывая его всем своим весом в стенку лифта, отвечая на поцелуй со всей присущей этой его версии агрессией, забирая своё и подчиняя.
наконец-то. наконец-то, блядь!
вот это уже интересно. едва ли он этого ожидал, потому что виктор вообще не строит никаких ожиданий, но это приемлемый результат, откликающийся сбитым дыханием и давлением, которое оказывает виктор, безжалостно кусая губы и путаясь пальцами в чуть отросших прядях на затылке. и прямо сейчас для виктора не существует абсолютно ничего, вселенная обнуляется, абсолютно по-настоящему сужаясь до николаса шермана прямо перед ним, всё остальное не имеет никакого ёбаного значения, даже время перестаёт существовать.
чёрт знает, сколько это длится. может, вечность, а может, пару минут, но когда виктор поправляет сбившийся галстук, вновь запуская лифт, живого места на нике как будто бы не остаётся: беспорядок на голове, искусанные губы, рубашка наполовину торчит из брюк и явно прилипла к лопаткам. виктор боковым зрением изучает свою работу, удовлетворяясь полученным результатом, и выходит из лифта абсолютно собранным и невозмутимым. убирает в сумку ноутбук, выключает компьютер, гасит свет и запирает кабинет.
снова лифт. снова бесконечные щелчки этажей. пятьдесят седьмой оказывается каким-то невообразимо далёким от третьего подземного уровня с парковкой. виктор с крайне довольной улыбкой передаёт ключи от того, что осталось от этого убожества, на котором ездил ник, водителю эвакуатора, и прогревает мотор своей машины, ненадолго погружаясь в работу, чтобы закрыть несколько срочных дедлайнов.
— водитель заберёт тебя в восемь утра, — бросает, выруливая наконец с парковки. и это, разумеется, не такси. это одна из лучших машин автопарка, с которым сотрудничает консьерж-служба банка.
Вы здесь » кракен копит » плиз » правила офисного этикета